Три года

[nameofrose]

Первая ласточка по Шерлоку ВВС, что ли.
Ответственность за это безобразие, точнее за вдохновение, возлагается на  Таирни, поэтому ей и посвящается. Спасибо тебе за твоих Джонов и Холмса.
Да-да, о том самом вечном и наболевшем.
Я помню, что грозилась написать что-то подобное про другого доктора, и я еще напишу, а пока так.
Традиционный для меня вялотекущий ангст, разумеется.

Название: Три года
Автор: Имя розы ака Шенно
Герои: Джон Уотсон, Холмсы и Лестрейд упоминаются
Жанр: ангст
Размер: мини
Рейтинг: G
Саммари: вариация на тему пост-Рейхенбаха.
Дисклаймер: ничто не мое

661 слово

Раз в месяц Майкрофт отправляет ему смску, вежливо интересуясь состоянием его дел. Джон не отвечает: все, что Майкрофт хочет узнать, он узнает и без него.
На второй и на третьей месяцы он присылает имена – хорошие психотерапевты.
На четвертый – пятнадцатого сентября – одна такая, доктор Редлиш, приходит к нему домой. Из вежливости Джон слушает ее минут пять, а потом выпроваживает. Она говорит что-то о потере, о необходимости жить дальше. Джон недоумевает: он и так живет дальше, чего от него хотят?
Потеря – это темные окна пустой квартиры на Бейкер-стрит, но ей этого не объяснишь.
Временами он встречается с Лестрейдом. Они сидят в пабе. Джон не чувствует вкуса пива, рассеянно улыбается рассказам инспектора: кажется, Лестрейд хочет подбодрить его (и странные, полные жалости взгляды, Джон не понимает, почему, все ведь в порядке, правда). Он рассказывает о делах Скотланд-Ярда, стараясь выбирать смешные, но нет-нет, да промелькнет в его словах – неразгаданная загадка. Тогда он на мгновение осекается, а Джон спокойно глотает безвкусное пиво. Собираясь уходить, он поднимается, тяжело опираясь на трость.
Потеря – это боль в ноге, куда более сильная, чем «в сердце», или где там полагается болеть. Там, в общем-то, пусто, но это нормально. Зачем переживать?
На восьмом месяце, в январе, Лестрейд как бы вскользь замечает, кивая на трость:
- Может, вам заняться чем-то более интересным? Вы там в больнице совсем зачахнете.
- Ну почему же? Там тоже много интересного, - недоуменно пожимает плечами Джон и отворачивается раньше, чем инспектор успевает сказать еще что-то. Интересно, что правда, то правда.
Просто не в этом дело.
Летом четырнадцать месяцев спустя на Бейкер-стрит машина сбивает прохожего. Джон выезжает вместе с бригадой скорой. Он буквально вырывает пострадавшего из лап смерти. Его поздравляют, хлопают по плечу, ты поборол смерть, ему говорят, а Джону кажется, что он поборол черные окна пустого дома.
Майкрофт присылает смски. Он ведь не любил их писать, если можно было позвонить, - временами вспоминает Джон.
Значит, нельзя.
Смска от М.Х. приходит каждого четвертого числа, и Джону интересно: Майкрофт издевается над ним или над самим собой?
На двадцать второй месяц Сара в ультимативной форме отправляет его в отпуск, и Джон уезжает из города. Чуть больше недели он бродит по пустынным побережьям Северного моря, и ветер плюется ему в лицо солью, а вторую неделю он сидит в своей полупустой квартире, смотрит в открытую вкладку с новым постом. Ни буквы. Море и соль не выразить словами, а больше ничего и не происходит.
В начале лета во время его дежурства в приемную скорой привозят парня с обожженными кислотой руками. Домашний химик, экспериментатор, - фыркает медсестра. Джон обрабатывает его кисти, а он стонет и ругается вполголоса: да что же пошло не так, черт возьми, говорит он, эта реакция должна была…
После дежурства Джон первый и единственный раз напивается в одиночку, но ни у пива, ни у виски все равно нет вкуса.
Потом куда-то девается целый год: Джон не уверен, когда и куда. Кажется, он хорошо работает, потому что ему предлагают повышение и увеличивают зарплату. Кажется, у него был еще один отпуск, но он не помнит ничего, кроме бежевых стен своей старой квартиры. Кажется, он достаточно часто выбирался в люди и даже несколько раз сходил в кино с разными девушками. Кажется, год прошел хорошо: от него осталась светлая, невесомая пустота.
В конце мая два года спустя на улице Джона останавливает американец и спрашивает дорогу. Джон объясняет ему, пальцем чертит на ладони, указывает три разных варианта маршрута. Американец смотрит на него, как на какую-то диковинку: неужели все лондонцы так хорошо знают город? – уважительно спрашивает он и, поблагодарив уходит. Джон остается в недоумении: кто же их знает-то. Он сам учился не по картам.
Еще почти год спустя в конце февраля ему под ноги падает ком снега с крыши, и Джон вздрагивает, сбиваясь с шага.
Через два дня в его двери постучат. На пороге будет бледный, утомленный, до странного виноватый, но, несомненно, чудовищно живой Шерлок, и Джон вспомнит – узнает – что слова могут тесниться и рваться наружу, разрывая глотку так, что молчать – единственный выход, и что, когда бежишь со всех ног вместе с Шерлоком, ветер в лицо самую чуточку пахнет солью.