Никогда ощущение несовершенства собственной породы не ощущается так физически-отчетливо, как во время одиноких вечерних прогулок. В эти минуто-часы я хотела бы быть парнем - помимо прочих причин - хотя бы затем, чтобы узнать, каково это - остаться наедине с Городом и не испытывать страха перед его обитателями.
Страх этот складывается из инстинкта, вдалбливаемых с детства правил техники безопасности и отчетливого осознания собственной слабости. Он отзывается адреналиновым напряжением неосвещенных улиц и дворов, он заставляет придерживать рукой сумку на сияющем проспекте, он нашептывает шагать размеренно, ровно и быстро, не опуская головы, не смотря на людей и одновременно вглядываясь в каждую фигуру, которую можно воспринять, как потенциального врага. Не показывать страха, будто вся человеческая биомасса - лохматая дворовая собака.
Хрещатик вызвал мучительное, почти физическое отвращение. Ближе к Майдану выставлена военная техника: сначала просто у обочины, а на одном отрезке плотно, через каждые несколько метров по всей ширине, и издалека это место кажется черным шевелящимся пятном. Люди собираются вокруг, люди фотографируются, роятся, везде мелькают черно-оранжевые растяжки и плакаты, а от выставленной дополнительно шеренги биотуалетов разит за много метров. Фарс, какой же из этого делают фарс...
Лейтмотивом этой прогулки была именно тревога, нудная и муторная. Противно.
Город был бы прекрасен, если бы не населяющие его люди.