Когда у меня будет стена, отданная под мое разграбление, вот эти вот цитаты я распечатаю себе очень большим шрифтом и буду перечитывать каждое утро, вечер и пару раз на день - никак не меньше - особенно все, что касается писательства.
Прошу тебя, примирись с собственным умом. Никуда тебе от него не
деться.
Когда это литературное творчество было твоей профессией? Оно всегда было твоей р_е_л_и_г_и_е_й. Всегда.
…
А раз творчество - твоя религия, знаешь,
что тебя спросят на том свете? Впрочем, сначала скажу тебе, о чем тебя
спрашивать не станут. Тебя не спросят, работал ли ты перед самой смертью над
прекрасной задушевной вещью. Тебя не спросят, длинная ли была вещь или
короткая, грустная или смешная, опубликована или нет. Тебя не спросят, был
ли ты еще в полной форме, когда работал, или уже начал сдавать. Тебя даже не
спросят, была ли эта вещь такой значительной для тебя, что ты продолжил бы
работу над ней, даже зная, что умрешь, как только ее кончишь, - по-моему,
так спросить могли бы только бедного Серена К. [14]. А тебе задали бы только
два вопроса: _настал ли твой звездный час? Старался ли ты писать от всего
сердца? Вложил ли ты всю душу в свою работу?
…
Но, перед тем как сесть писать,
надо, чтобы ты вспомнил, что ты был ч_и_т_а_т_е_л_е_м задолго до того, как
стать писателем. Ты просто закрепи этот факт в своем сознании, сядь спокойно
и спроси себя как читателя, какую вещь ты, Бадди Гласс, хотел бы прочитать
больше всего на свете, если бы тебе предложили выбрать что-то по душе? И мне
просто не верится, как жутко и вместе с тем как просто будет тогда сделать
шаг, о котором я сейчас тебе напишу. Тебе надо будет сесть и без всякого
стеснения самому написать такую вещь. Не буду подчеркивать эти слова.
Слишком они значительны, чтобы их подчеркивать.