[nameofrose]

Сегодня на метафизике у меня случилось локальное личное философское озарение. Кажется, я поняла что-то очень важное, в том числе – косвенно – про индийскую философию – и Симора заодно.
Не знаю, впрочем, удастся ли мне это толком объяснить, чтобы стало понятно, почему для меня это стало именно озарением.

очень много букв доморощенной философии про свободу воли. Правда, много.

Мы сегодня говорили про свободу воли. В первую очередь – насколько вообще может быть свободен человек в условиях детерминизма, причинно-следственных связей, природных законов. В религиозных интерпретациях – насколько это возможно в контексте божественного провидения, хотя это все-таки другая тема.
Попытаюсь начертить, собственно, контекст. В природном мире все подчиняется причинно-следственным связям. Никакое действие не происходит без соответствующих причин и условий, законы природы непреложны – в общем, понятно. Человек так или иначе есть частью этой системы, и одно из мнений гласит следующее: не является ли «свобода воли», которая отличает человека от всех остальных существ, всего лишь иллюзией из-за того, что человек просто не знает своего места в этой системе, в отличие от того, как он видит камень, который летит потому, что его пнули, или животное, которое бежит потому, что хочет есть?
Собственно, от животного человек отличается пониманием. Понимание есть одним из условий этой самой свободы воли. Опять же, рефлексия и оценка и окружающей среды, и собственных действий. У животного есть свобода постольку, поскольку оно двигает само себя (одно из определений свободы связано именно с движением), но оно не свободно, поскольку руководствуется исключительно инстинктами. Человек же может подавлять в том числе и свои инстинкты, руководить собой. Своей творческой силой, сознанием человек, хоть и является частью природной системы, подчиняет себе законы природы, использует их для реализации собственных целей, собственной свободы – и именно поэтому о нем можно говорить, как о свободном. Очень интересная мысль, кстати, была в контексте того, что, если «свобода человека заканчивается там, где начинается свобода другого» - то любовь является снятием этого ограничение: любя (в любом смысле), мы разрушаем стенки эгоизма между собой и другими людьми, мы воспринимаем другого человека как себя (со-переживание), то есть, наша свобода, этот очерченный круг, как бы становится общей – и я подумала в очередной раз, какая любопытная религия – христианство. У Соловьева была еще мысль, которая мне очень понравилась, что в области морали нельзя говорить про свободу, потому что в тот момент, когда в человеке должным образом сходятся условия, когда он принимает ту или иную систему ценностей как свою, то он уже не волен в том, делать так или иначе, потому что его моральный выбор (добра, в соответствии с идеей блага) становится для него необходимым, то есть, морально человек поступает тоже из необходимости, пусть и из внутренней.
И вот преподаватель спрашивает: если сравнивать человека и автомат – автомат действует потому, что запрограммирован, поэтому там не говорится про свободу. Нельзя ли то же самое сказать про человека?
Я сначала было возмутилась мысленно – ну как же так. А потом одногруппница говорит: да, в общем-то, можно – если говорить об инстинктах, инстинкте самосохранения, размножения и так далее – человек тоже запрограммирован. У меня случился легкий когнтивный диссонанс: хочется крыть, а нечем. Пытаюсь придумать аргумент против – и не могу.
Потом кто-то сказал, что он даже в этом свободен потому, что может в любое время прекратить свое существование, отойти в ничто. Грубо говоря, убить себя и тем самым пойти против своей «программы» - это крайнее проявление его свободы.
Но у меня мысли пошли уже в другом направлении, несколько параллельном рассматриваемому Декарту.
Мне пришлось согласиться с этой одногруппницей – и додумать ее мысль. Если человек на биологическом и даже психическом, эмоциональном уровне, является во многом «запрограммированным», то кто сказал, что что-то другое – с нашим характером? С нашей личностью вообще? Да, человек имеет свободу выбора – но исключительно в тех рамках, которые задает ему уже свой собственный характер. Когда человеку наступают на ноги, его реакция – агрессия – нападение. Он может сдержать ее, может не сдержать, в этом, вроде бы, и есть свобода выбора. Но то, сдержит он ее или не сдержит, полностью зависит от его характера, системы взглядов, моральных норм, а не от «него» в узком смысле. И даже если откинуть тут пресловутую «общественную мораль», навязанное социумом – человек зависит от самого себя. Человек не свободен от самого себя, и свободным быть не может. Даже ответ на вопрос – убивать себя или нет – продиктован его личностью, взглядами и всем остальным – что уже детерминирует этот выбор, хотя человеку и кажется, что он переживает эмоциональные бури, принимает решения и так далее. Эти бури и решения – это тоже прямое следствие причины. Нет случайности – нет свободы. Для меня это было очень близко, потому что я вспомнила даже свои недавние страдания над письменной работой, когда я хочу бросить, мне хочется бросить, выбор этот крайне заманчивый, но я знаю, что не сделаю этого – потому что такой мой характер. А другие ситуации отличаются мало, и если человек заранее не знает даже, что «не бросит», это все равно происходит так. Если в человеке и возможна где-то свобода, то только в том самом Я, которое можно обнаружить последовательным апофатическим отрезанием всего, что человек привык считать «собой»: предметы и жилище, люди, которых мы любим, собственные достижения, эмоции, наконец, личность и даже сознание, которое определяется этой самой личностью. Вот это самое Я, которое может оценить это все со стороны, которое может почувствовать себя чужаком не только в рамках собственного тела, но и в рамках собственного сознания, которое может оценить характер и сказать – ну и дура же ты – вот это почти трансцендетное Я, быть может, и свободно. Но штука в том, что, имея возможность оценивать, оно очень редко имеет возможность влиять. Во-первых, человек часто даже просто не осознает наличие этого Я, отождествляя себя с собственной личностью. Во-вторых, даже если он не отождествляет – Я не имеет реальной силы. Оно не может (или может очень редко) переломить характер, заставить человека думать или действовать так, как ему не свойственно. Не по природе свойственно, а по нему самому свойственно – запрограммировано. Это «Я» никогда не свободно от личности, то есть, даже если человек свободен от всего остального, человек не свободен от себя, в самом себе у него нет настоящей воли.
И, мне кажется – и моя одногруппница со мной согласилась – именно об этом говорит тот же буддизм. Достижение просветления, нирваны, последовательное «отшелушивание» всего не-Я – «освобождение». Оно ведь так и называется – освобождение. И высшее, последнее освобождение, Нирвана, выход из Сансары – это именно освобождение в первую очередь от себя. От собственной кармы, от собственной системы причин и следствий, которые программируют в том числе и поведение человека, от «личности».У них ведь человек только сам виноват в собственной карме, никакого первородного греха, ничего, просто – непрерывная цепочка причин и следствий, поступков и мыслей, которые формируют человека, хочет он того или нет. Поэтому – избегать привязанностей к вещам и людям – чтобы эта личность осознавалась хотя бы в масштабах собственного характера и сознания, без примесей внешних предметов. Поэтому – оставаться равнодушным. Большинство европейских философских концепций говорят, что, когда человек безразличен, он как раз не имеет свободы выбора, потому что его выбор не зависит от воли и будет определяться случайностью. Но на самом деле, если человек делает выбор неравнодушно, в зависимости от своих склонностей, предпочтений, он опять-таки делает выбор в зависимости от самого себя. Он делает выбор из-за себя. Только когда человек абсолютно безразличен, равнодушен, он может сделать тот или иной выбор, не завися от самого себя. Поэтому – спокойствие.
И поэтому, мне кажется, самоубийство Симора. Я уже как-то пыталась высказать подобную мысль, но мне не хватало теоретической базы: я говорила, что он понял, что в этом воплощении он просто уже ничего не сможет исправить, что он «испортил» его. Но дело не в том даже, что «испортил», нет, просто он уже был не свободен, и чем дальше – тем больше. Он стал зависеть от самого себя, и самоубийство как последний акт «волеизъявления» был, да, детерминирован его характером, его мировоззрением, но он был так же единственным действенным способом от себя избавиться, освободиться, отправить «Я» в путешествие, чтобы можно было начать, пусть и с той же кармой, но с иной «личностью», иным «собой», которое уже можно будет отбросить окончательно – окончательно освободиться.
Не знаю, смогла ли я выразить это достаточно внятно, и уж тем более не претендую на новизну мысли, но для меня сегодня это действительно стало неким жутковатым осознанием… и, вполне возможно, станет достаточно хорошим пинком, чтобы я таки попробовала собраться с силой воли (и ведь опять я зависима от себя!) и взяться за те же медитации.