Читаю я "Жизнь Иисуса" Ренана и все больше впадаю в уныние.
Понятия не имею, что и как мне писать в курсаче. То есть, вообще. Я в последнее время привыкла работать с анализом текстов: есть первоисточник, есть критическая литература, на этом основании нужно сложить некую общую мозаику на заданную тему. Но для такой работы Евангелия не слишком хороши в качестве первоисточника, а, если нет общей идеи "критикуемого", то, каким образом - к чему? - привязывать критику? Ну, окей, накидаю я сейчас десяток вордов цитат из Ренана, потом может даже больше - из Штрауса, еще сколько-то из других источников - и что мне потом с этим делать? Понятия не имею, от чего отталкиваться вообще. Надо таки будет еще проштудировать Евангелия, может, натолкнусь на какую-то идею...
По поводу самого Ренана: я практически с самого начала поняла, почему в его сторону так плевался Мережковский, и по большому счету я с оным согласна. Есть у Ренана в тоне некая снисходительность, что ли, смутно напоминающее мне то самое, любимое "- Бог есть формой всех вещей. - У меня есть iPhone 4S. - ???". Не знаю уж, оценивает ли он фигуру Иисуса, о котором пишет, с высоты своего времени, знания чем-все-закончится или еще чего - но точно с высоты. Декларировано расхваливает многие его черты, и при этом плохо маскирует "чем бы дитя не тешилось". Сам факт того, что у него Иисус - человек - пожалуйста, сколько угодно, меня это уж точно не сквикнет, но вот эта снисходительность... по некоторым фразам у меня сложилось смутное впечатление, что Казандзакис это творение знал весьма и весьма хорошо (впрочем, он не мог не). Он - пусть и художественно - пишет о своем Иисусе вещи часто куда более "непривлекательные", но при этом не оценивает своего героя поверхностно, моралистически - видно, что он сам уважает его и вызывает уважение у читателей. А Ренан вроде как и не отступается от "канвы" канона, насколько это возможно с человеком-Иисусом, но тон...