Поэтому я опять буду говорить про свои хэд-каноны в ОуаТ.
часть простыни про РумпеляВот, например, идентичность/персона Румпеля.
Что мы имеем? Все персонажи, забывшие о том, кто они есть, в Сторибруке обрели новую личность, что с психологической точки зрения вполне логично и обоснуйно: остался только некоторый «базис», большая же часть была разрушена и восстановлена после обретения памяти. Август скорее просто вырос и ассимилировал, чем действительно изменился, Регина тоже лишь приспособилась к новым обстоятельствам.
Я не уверена (то ли я пропустила, то ли этого и не было), когда именно Румпель вспомнил все – с самого ли начала ничего и не забывал или, как было в одном фике, вспомнил, например, впервые встретив Эмму и услышав ее имя (ну, то есть, позже). Как бы там ни было, есть два варианта, и они почти равноценны.
В первом он оказался в этом мире с двумя наборами воспоминаний, каждый из которых влечет за собой соответствующую персону. Даже если предположить, что по магическим или психологическим причинам у него не было проблем с отделением настоящих воспоминаний от ложных, он все равно должен был пережить тогда определенный кризис самоидентификации и решить принять персону мистера Голда – ну хотя бы потому, что это было удобно для маскировки – для выживания.
Во втором варианте он вспомнил все позже, и тогда мы получаем то же самое, только с отягчающими обстоятельствами – к ложным воспоминаниям персоны мистера Голда присоединились еще и вполне истинные, уже связанные с его жизнью «в роли» этого человека, и вот тут трудностей в отделении должно быть больше.
Я не думаю, что личность Румпельштильцхена-Темного стоит рассматривать как результат проклятия: если сложить вместе все факторы вроде его базового (человеческого) характера и приплюсовать все последующие обстоятельства вроде обретения супер-силы, потери сына и так далее, на выходе как раз вполне можно получить то, что мы видели. Но с Голдом ситуация несколько иная, он все равно остается в той или иной мере искусственной конструкцией – но почему-то даже после того, как остальные вернули память, то есть, необходимость маскироваться отпала, Румпель продолжает держаться за эту персону и, по всей видимости, не собирается (не может? не хочет? ) возвращаться к своей предыдущей, которая, конечно же, включает в себя не только определенные модели поведения (внешние реакции), но еще и систему восприятия и взаимодействия с внешним миром, да и с самим собой.
В здравом уме и твердой памяти Румпель как-то умудряется полностью принять и адаптировать другую персону, и потому мне очень интересно: насколько это маска, насколько он действительно воспринимает мистера Голда как себя, а насколько эта персона требует усилий для своего поддержания, насколько ее принятие было осознанным (и, соответственно, работой), а насколько – возможно, какой-то подсознательной защитной реакцией.
Мне вообще вспоминается Лонли-Локли с его «искусственной» личностью, которая была сконструирована в каком-то смысле для защиты от собственного бессознательного буйного характера, и «обычно не мешает работе и весьма удобна». Ведь после определенной разболтанности и, хоть и весьма своеобразной, но открытости всем ветрам Румпельштильцхена, в Голде едва ли не основное – это контроль.
Вполне возможно, кстати, что именно это может частично объяснить весьма спокойное отношение горожан к Румпелю после возвращения памяти: головой они понимают, кто он есть на самом деле, но, поскольку он продолжает вести себя как мистер Голд, весьма неприятный и небезопасный, но все-таки «свой» и знакомый, то и они не могут заставить себя реагировать соответственно его предыдущей персоне (особенно если учесть, что это и правда куда менее безопасно).
часть простыни про БелльИ еще одно из серии «все, что вы хотели спросить» - здравый рассудок Белль.
Неизвестно, сколько она сидела в заключении у Регины в том мире, допустим, что не очень долго, по крайней мере, не годами. Там она еще могла как-то держаться на храбрости, упрямстве и прочих геройских качествах – хотя это тоже не было бы легко в одиночной камере, да еще и на цепи, если верить сник-пику.
В этом же мире она оказалась в заключении, без памяти о том, кто она на самом деле и почему она оказалась в психушке; или вообще без воспоминаний об этом новом мире и новой идентичности, или с ее жалким смутным подобием. Вопрос о том, как воспринималось остановившееся время, весьма любопытный сам по себе, но можно предположить, что в какой-то момент воспоминания о прожитом становились смутными, начинали казаться сном, «спрессовывались» вместе, а то и вовсе пропадали – и это не отрицает того факта, что эти двадцать восемь лет заключения – без воспоминаний о том, что было до, и без надежды вырваться – должны были казаться буквально вечностью. Ей не за что было держаться, даже если предположить, что у нее остался прежний боевой характер, у нее не осталось «якорей». И вот она оказывается на свободе; ей повезло, что она почти сразу вернула память, да еще и вместе со всеми остальными, но это не отменяет того, что эти десятилетия заключения были реальными и происходили с ней. Даже Румпель свихнулся в своей камере-одиночке (по крайней мере, его поведение в сценах в камере я бы не считала до конца адекватным, оно отличается от того, как Румпель вел себя до того, на свободе), да и Голду это аукнулось (мне кажется, его мимолетно высказанная ненависть к сидению за решеткой – только вершина айсберга)… а теперь представьте себе, что по-хорошему должно было это все сделать с Белль – какой на самом деле в ней должен быть надлом, даже если упустить то, что ее привыкание к новому миру явно должно быть более болезненным, чем просто опробывание незнакомой кухни. Сценаристы, видимо, решили ограничиться реакцией на «ты помнить женщину, которая держала тебя взаперти двадцать восемь лет» - но это не может быть все, это недостоверно.
Если уж она так далека от моей любимой мультяшной Белль, мне очень хочется думать, что она на данном этапе – куда более ломкое и хрупкое существо, чем это показывают в ее двух с половиной репликах на серию; что она, по большому счету, должна быть безумна. В моем хэд-каноне у нее