продолжаем разговор про Being Human; сегодня в эфире наркотики и вампирыПрочитав вчера "Морфий" Булгакова и досмотрев A Young Doctor's Notebook, в очередной раз поймала себя на нездоровой слабости к литературным и кино-наркоманам, особенно страдающим, конечно (а других показывать не дадут). Наверное, тут дело в том же, почему Достоевского (если верить критике, а в этом случае я готова ей поверить) так влекло к тематике преступлений: граничное состояние человеческой природы. В произведениях наркотики разверзаются бездной "оно", безликих природных сил, в то время как по краям, первый прием (любопытство, страдание, неуверенность, само-разрушение етс) и попытки отказаться - очень человеческое, исключительно человеческое. Предельное напряжение воли, человек борется с Ид, с собой, с природой, со всем разом.
В "Being Human" вампирские состояния очевиднее всего соотносятся с наркоманией, даже по физическим параметрам. Но, если и сами наркотики в произведениях можно воспринимать как метафору/символ, то здесь это такая себе метафора второго уровня. В попытке, тем более успешной, завязать, зритель видит огромное утверждение силы человека. В срыве он сочувствует (в первую очередь, конечно, если не имеет такого опыта буквально) человеческой слабости, которую может понять. В сериале состояние вампиров - это борьба с грехом. Не только (и не столько) в религиозном смысле, но - как раз потому, чему в них сопереживает зритель - с вроде-как-простой, обыденной, мелкой слабостью. Неправильные решения, благие намерения, договоры с совестью, меньшее зло, трещина в отношениях с близкими (а ведь некоторые трактуют грех как раз как "разъединение") - у Митчелла и Хала анамнез провалов почти одинаковый как раз потому, что происходящее с ними универсально. В этом смысле то, что оба, по большому счету, проигрывают, только добавляет реалистичности. Самоубийство Митчелла не дает отделаться от ощущения, что, хотя у него вряд ли был другой выбор, он все-таки сдался, то есть, проявил слабость, прекратив борьбу, но, с другой стороны, самоубийство как способность человека добровольно прекратить собственное существование не во благо рода является отличительной способностью рода людского; можно ставить под сомнения, какой из него выходит человек при таком раскладе – но то, что он победил все-таки в этом свою природу, когда «хотеть быть человеком – уже быть человеком» вряд ли вызывает сомнения. В контексте же этой трактовки непрекращающийся восторг у меня вызывают способы справляться Хала: кроме слишком сильной схожести с неврозом, это ведь еще и способ организации хаоса, такая себе почти буквальная борьба цивилизации (ручки по линеечке, медитации, рутина, налаженный механизм, как сдерживающий фактор) против природного/подсознательного хаоса, в первую очередь в собственной голове.