[nameofrose]

У меня настолько долго держится хорошее настроение, что я уже начинаю подозревать, что меня настигла какая-то внезапная душевная болезнь.
Неожиданно удачно съездила в родной город. Вообще-то ездили с мамой на поминки, но, хотя объяснимая человеческая печаль время от времени еще дает о себе знать, на этот раз она решила держаться от меня подальше. Может, потому, что я начала утро чисткой пяти килограмм картошки, которую потом еще и мыла в душевой кабине, а ближе к вечеру я умудрилась сломать лифт в девятиэтажном доме - слишком много мелких прекрасных нелепостей, чтобы грустить.
Поперебирали еще прабабушкины старые фотографии. Некоторые из них датировались еще тридцатыми годами, так что можете представить себе мой восторг ретрофила.

пруфпики

Вот это вот, например, моя прабабушка. Копий этой фотки было достаточно много, у части сзади дарственные надписи, датируемые началом сороковых, кажется. Фото предназначались родственникам моей прабабушке на Урале, откуда она переехала.

Кто на этих фото - я не знаю, но первая сзади подписана 31 годом.

Тут моя прабабушка сидит по центру, насколько мы понимаем. Все-таки у них были совсем другие лица.

А это вот - куда более современное, 60х или 70х, но мне понравилось киевское оформление.


Вечером меня выгуливала дорогой Эсме, которой моей лучи любви и карлсоновски-терминаторовское обещание еще вернуться

Вчера первую половину дня честно сидела дома в обнимку с читалкой, каким-то образом прочитав за день "Шоколад" Джоан Харрис, пока папа готовил что-то по-ганнибаловски эстетичное, но, к счастью, не вызывающее подозрений о происхождении мяса ввиду торчащих ножек и крылышек, а вечером, как и было сказано, меня повезли кататься на велосипедах. Ну, точнее, это папа думал, что кататься - на самом деле скорее "мучить", ибо я села на велосипед впервые лет с двенадцати, и то тогда я на нем тоже исключительно сидела, но никак не ехала. Первое время я посвятила зарабатыванию боевых царапин, синяков и прочих очевидных свидетельств собственного геройства, и заодно воплям, что на лошадях мне нравится куда больше, но потом все-таки начала умудряться даже ехать. Правда, стопов и поворотов у меня все еще не было, и что вечером, что сегодня утром болит у меня буквально все. Мне даже сидеть больно, а ноги представляют собой пятьдесят оттенков синяков, но ощущение собственно героизма греет душу
В общем, у меня два дня было совершенно непривычное для меня "счастье быть с людьми", и это не может не радовать.