читать дальшеВот возьмите как раз ЗВ, «Короля Льва», например, а с другой стороны - «Once Upon a Time» и те самые пред-финальные серии «Робин Гуда».
Для удобства разложу отношение к людям и связанную с этим мораль по схеме: гуманизм (отношение к человечеству вообще) – род (родовая мораль/семейные ценности) – (само)ценность каждой личности. И основная проблема той «родовой морали», от которой начинает тошнить, в том как раз, что, уделяя внимание среднему звену, они забывают о двух крайних – и получается черти что.
Сложно представить себе более семейную вещь, чем «Король Лев». Муфаса прощает маленькому Симбе его выходки – потому, что он его сын. Симба возвращается в королевство – потому что он сын своего отца, и его понятия о долге и чести связаны именно с этим. Симба чрезмерно опекает свою собственную дочь, но, даже восставая против этой авторитарности, она все еще любит отца, а он принимает ее и понимает, что она была права. Это история о безусловной семейной любви – а, если и есть смысл рассказывать историю о семье, так это только о любви безусловной, раскрывающей лучшее и в любящем, и в любимом; когда эта любовь одновременно помогает раскрыться личность, развить в ней лучшее, и отсылает к общечеловеческим ценностям, к тем безусловным любви, прощению и пониманию, которых, в принципе, должен заслуживать любой человек. «Король Лев» в этом смысле – действительно история об идеальных отношениях родителей и детей, об идеальной семье, и, если уж ставить перед собой дидактические цели и прививать мораль детям, что само по себе неплохо, то прививать ее следует именно так. Не категорический императив, но вполне адекватная, где-то там христианская мораль, на которой действительно можно кого-то там воспитывать и делать добрее.
Также семейная до мозга костей оригинальная трилогия ЗВ. Люк не хочет сражаться с Вейдером, потому что он его отец – абстрактная, в общем-то, фигура, да еще и плохо состыковывающаяся в воображении Люка с тем, что ему рассказывали об Энакине. Вейдер точно так же вступается за Люка потому, что он его сын. Но при этом это чувство, с одной стороны, не обезличено: под конец, когда вопрос становится ребром, они говорят друг с другом, слышат друг друга, пытаются наладить контакт. С другой стороны, оно выводит на «гуманизм»: хотя эта сказка действительно о «войне», и это накладывает отпечаток, в поведении Люка в конце шестого эпизода, когда он отбрасывает лайтсейбер и говорит, что не будет сражаться и не перейдет на Темную Сторону, мне видится что-то почти от Доктора: готовность видеть лучшее, давать второй шанс, при этом стоять на своем и жертвовать собой (но не другими, чем грешат иезуитствующие товарищи джедаи) ради идеалов – в этом выражается его отношение к миру вообще, а непосредственным объектом, воплощающим эти идеалы и чувства, уже и становится его отец. Невозможность допустить, чтобы умер его сын, выводит Вейдера на нежелание смерти вот этому конкретному человеку, который определенно не может не вызывать в нем уважения/симпатии, и через это выводит на готовность/потребность менять свои ценности вообще.
И с Леей: когда Люк узнает, что она его сестра, это практически ничего не добавляет к их дружбе и заботе друг о друге.
Совсем же другая история в ОуаТ и РГ (первое, конечно, особенно). Там плевать и на общечеловеческие ценности, что бы и как ни декларировалось, и на личность. Вся компания положительных персонажей давно знает Румпеля, что он такое и на что способен, но собирается спасать его не потому, что кто-то ценит его как личность или считает, что жить должны все, а потому, что он семья: внезапно оказался дедушкой любимому общему сыну, подумать только. Регине дают третий, десятый и пятидесятый шанс не потому, что кому-то действительно нравится Регина и не потому, что у них есть вот эта вот «докторовская» мораль, а потому, что она – «мать» Генри, то есть, опять, семья. Род. И это проходит на всех уровнях: между Румпелем и Беем, Эммой, Региной и Генри, даже Эммой и ее родителями – везде.
В РГ Робин и Гай объединяются и бросаются вместе спасать совершенно незнакомого человека не потому, что осознали свой идиотизм, или прониклись ценностью каждой человеческой жизни, или хотя бы вспомнили, как в альтернативной реальности пили пиво с этим товарищем, а потому, что им сказали, что он – их «семья», не имеющая к ним, собственно, кроме кровной связи, никакого отношения – и тем самым они перечеркнули в сериале возможность для двух людей найти общий язык потому, что они знают друг друга, то есть видят личности (а ведь знают, да еще как), или потому, что так требует вроде как проповедуемая Робином высокоморальность.
Если уж отвлечься от примеров, мне хорошо написанных семейных ценностей, а не очередного шаблонного восхваления родственных уз, особенно не хватает в современных мультиках. Как иду в кинотеатр на что-то с претензией, так в большинстве случаев хочется отправиться заедать привкус каким-нибудь «Королем Львом», где действительно имели чувство меры и умудрялись смешивать в один котел и гуманизм, и семью, и личность, а не зацикливаться на семье исключительно.