Я сижу на уроке и думаю – пожалуй, на этом можно поставить точку – потому что, в общем-то, совсем не важно, о чем и как я думаю, важнее сам факт. Я думаю, а значит, вокруг меня существует мир. Моя мысль – единственный залог существования Вселенной, и чем больнее моя фантазия, тем более дивные рожи корчит бытие, а люди тускнеют и сплетаются гротескно в бесконечный орнамент руко-ного-тел, говорящих голов, говорящих букв и ненужно-беззвучных нежно-бессмысленных слов, на которые я никак не имею права. Эти слова, мутные, тягучие, заслоенные слоем значений и мусором правильности, затопили комнату, мое тело задыхается в беззвучном, бессловесном (я не имею права на слова) крике, а все остальное, что у меня есть (не знаю, есть ли, но факты говорят об этом) смотрит на все это безобразие сквозь пойманное в решетку окно. Рыбацкая сеть решеток, крючки замков, впивающиеся в запястье и глаза – бескровные. Быть пойманным в решетку – худшая участь любого окна. Но они не могла не скажут об этом.
Мы, окна, не имеем права на слова.