Ветер

[nameofrose]

Два фика из последних, ага.

Название: Ветер
Автор: Шенно ака Имя розы
Герои/пейринги: Руби/Лилит, Кастиэль
Рейтинг: PG-13
Жанр: missing scene, виньетка
Размер: мини
Дисклаймер: я не я и хата не моя.
Предупреждения: спойлеры до 4.22. Вольная авторская интерпретация недосказанного (читай, возможное AU)
Саммари: Апокалипсис глазами тех, кто его режиссировал – это ад, бездна чернооких взглядов и – ветер прикосновений…

Полтора года до Апокалипсиса.
Здесь нет глаз – но есть взгляды, здесь нет ног – но есть шаги, здесь нет губ – но как-то слышатся слова, здесь нет и рук – но все еще теплятся прикосновения. Здесь не надо смотреть или слушать, чтобы знать. Достаточно понимать – и бытие само встает на свое место, рассчитавшись на первый-второй.
Шаги Руби бесшумны и исчезающи, прикосновения и жесты вечно так холодны, а взгляд темен, как беззвездное небо, как сверкающий от недавнего дождя асфальт ночной неосвещенной улицы.
- Я ухожу, Лилль, - говорит она.
Лилит нет нужды спрашивать, куда, как и почему. У них одна цель, а маленькой черноокой Руби до бешенства уже наскучило в безделье скитаться по окраинам Ада.
Она прекрасна, когда чувствует хоть что-то.
Но Лилит все же спрашивает о другом.
- Зачем? – говорит она.
- Я хочу послужить Отцу! – отвечает Руби, и воздух вокруг ее слов будто даже наливается теплом.
- Ты лишь погибнешь в этой войне…
- Нет. Нет, - говорит Руби и улыбается самодовольно, почти безумно, раздражающе, как умеет лишь она. Больше всего Лилит ценит ее именно за эту улыбку.
- Что ты будешь делать?
- Все уже сделали за меня, Лилль! – восклицает Руби и от нее снова идут волны тепла. – Я лишь закончу неудачное начинание Мэг. Я подтолкну Сэма на нужный нам путь.
- Ты провалишься, - меланхоличное. Отговаривать нет смысла. – Сэм не будет доверять тебе.
- Да, до тех пор, пока будет жив его братец, - в голосе черноглазой почти снисходительные нотки. Она придумала, она смогла. Она самая лучшая. Остался лишь шаг наверх.
Руби шагает к Лилит и кладет ладонь, который нет, поверх жара не-руки старшей демонши.
- Ты же видела, насколько они безумны, Лилль, - лихорадочно шепчет Руби, и лед ее прикосновений постепенно скрадывается, растворяется. – Азазель и демон Перекрестка сделали все, что должно. Осталось совсем чуть-чуть… - горячий голос мягко касается, ласкает слух, а Руби смеется – беспечно, просто от радости, от переизбытка энергии. – Ты же видели, Лилль! – повторяет она, чуть утихомирившись. – Сэм пойдет на все, чтобы спасти брата. Я сыграю на этом.
- Не боишься, что после смерти старшенького он перестанет тебе верить? – спрашивает Лилит, водя подушечками не-пальцев по не-щеке Руби. В воздухе разливается мятная сладость и слабость.
- Нет, не боюсь, - говорит Руби. – Я стану предателем, Лилль! Пусть никто, кроме тебя, не будет знать правды. Обещай мне! Я пойду на этот риск. Когда Сэм останется один, только я буду рядом – и он поверит мне…
От Лилит всегда идет жар – в ее сердце, сердце первого демона, горит осколок той неугасимой печи, которой Отец согревает всех здесь. Руби холодна от скуки и стылости Верхнего Ада. Поэтому всегда, когда Лилит прикасается к ней, целует ее, каждый раз между ними пробегают потоки ветра, расплескиваясь искрами по краям, и они проникают в друг друга молекула за молекулой, выискивая слабые места, щели обороны, беря за руку последнего в цепочке…
Всего лишь демоны. У них нет души, чтобы любить или заботиться. Но, пожалуй, и им иногда позволяется желать: ведь это так мало, быть подхваченной этим ветром…
Руби всегда уходит бесшумно.

Год и семь дней до Апокалипсиса.
Так странно иметь тела, и все же видеть друг друга под их хлипкой оболочкой. У Руби светлые волосы и совсем даже не черные, а серые глаза. Вода сбежала с асфальта, солнце засияло… Лилит принарядилась специально для встречи в какую-то рыжую экономистку. Руби не любит детей. А она, Лилит, находит, что мир их глазами видится куда ярче, а страх окружающих – куда как слаще. Если прожил столько, как она, ценишь яркость ощущений.
- Час приближается… - задумчиво говорит Лилит.
Ад – всего лишь одна комната без окон, и потому они выбирают местом встречи берег реки. Бесконечный простор и ничего лишнего-личного. Тишина. В первое время, когда поднимаешься на землю, кажется, что здесь то ли слишком шумно, то ли, напротив – тихо. А на самом деле просто звуки другие.
- Да, - кивает Руби. Она удивительно тиха и задумчива, не хочет стать лишним мазком в этой картине. – Подумать только: в одной семейке мы нашли все, что искали столько лет…
- Не говори так. Может, этот Дин окажется таким же крепким орешком, как и его папаша, - обрывает Лилит. Как и все древние существа, она самую чуточку суеверна.
- Не думаю… - черноглазая медленно улыбается. Они стоят совсем рядом, плечом в плечо, глядя на водную гладь, и снова ветер – но теперь уже просто так. Где-то там, высоко, сталкиваются слои воздуха, холодный и горячий. – Он слишком человечен, Лилль. У него слишком много слабостей.
- Хорошо… - слова Лилит тоже уносит ветер. – Как тебе твой мальчик, Руби? – спрашивает она. Луна плещется в воде внизу.
Уголки губ черноглазой трогает усмешка.
- Он хорош. Подходящий Антихрист. Добрый мальчик… из таких, когда они ломаются, получаются самые жестокие твари. А, когда его братишки не станет, от его воли останется один пшик. К тому же… - Руби снова самодовольно улыбается. – Для него, в отличие от старшенького, предложение вырвать сердце невинной девушке ради спасения своих шкур и горстки всякого сброда оказалось вполне приемлемым.
Лилит медленно кивает и, улыбнувшись, крепче вжимается в плечо Руби, взяв ее за руку. Пальцы светловолосой демонши теплые. Совсем не как обычно.
- Да уж, удивительный парадокс, - задумчиво говорит она. – Тот, кто готов на малое зло ради высшего блага – заранее наш клиент.
- Благими намерениями… - согласно кивает Руби и чуть сильнее стискивает пальцы.
Несколько минут они молчат, подставляя лица ласковым прикосновениям ветра. Им, созданиям тьмы, непривычно чувствовать биения сердец друг друга, течение крови, людское тепло.
- Я хочу посмотреть на Сэма, - наконец, говорит Лилит. – Позволишь?
- Сейчас? – спокойно спрашивает Руби.
- Нет, слишком рано, - Лилит качает головой. – Пока я присмотрела себе милую девочку… потом, когда настанет час.
Руби лениво щурится.
- Так бы и сказала, что желаешь увидеть, как умрет Дин.
- И это тоже, - усмехается Лилит, поглаживая основание большого пальца Руби. – И на Сэма при этом смотреть будет куда интереснее… к тому же, я хочу убедиться, что Дин действительно попадет по назначению.
Руби удивленно вздергивает бровь:
- Неужели ты допускаешь, что он может как-то сбежать?..
Лилит долго молчит, но ветер утихает, садится, и старшая демонша, повернувшись, обнимает Руби за талию, прижимаясь грудью, шепчет на ухо:
- Они безумны, а я всего лишь одержима. Мне их не понять… они опаснее.

Год до Апокалипсиса.
Это снова все то же место без времени и пространства, каким-то неуловимым образом знакомое им. Там, где нет расстояний, это – их место. Но теперь здесь повисло напряжение.
- Зачем ты это сделала? – голос Руби напоминает шипение разъяренной змеи. – Я уже молчу про то, что ты попортила мне тушку, я была готова к этому… но какого хрена ты пыталась убить Сэма?!
От Лилит веет жаром еще сильнее, чем обычно. Это злость, это возбуждение, это какая-то странная растерянность и почти раскаяние.
- Нам все равно нужна его смерть, - отрезает она.
- Но не сейчас же! – крик Руби плещет эхом и смолкает в дальних углах. – Пребывание в детях явно плохо сказывается на твоих мозгах, Лилль! Ты должна будешь убить Сэма в монастыре, когда будут сломаны все печати, иначе это будет совершенно дурацкая, бесполезная смерть, и нам придется ждать нового поколения полукровок – уже без Азазеля!
Несколько мгновений Лилит молчит, потом нехотя протягивает:
- Он же все равно не умер…
В ее случае это можно приравнивать к признанию своего поражения и извинению, поэтому Руби мало-помалу успокаивается. Небольшой холодный ураган вокруг нее затихает, комки ветра расползаются по углам, затаившись там до следующего раза.
- Ладно, - говорит она. – В общем, пока все идет неплохо…
Лилит приникает к ней, щедро одаривая теплом, ловит темный бездонный взгляд:
- Ты собираешься вернуться, да?
- Да, - шепот Руби ощущается на не-шее. – Пошлешь со мной парочку демонов, из тех, кого не жалко?
Старшая демонша кивает, а потом после долгого молчания спрашивает:
- Ты собираешься отдаться Сэму?
Зная, как холодны ее прикосновения, Руби не касается Лилит, замирая в нескольких волосках от нее, питаясь ее теплом.
- Человеческие мужчины – обычные самцы, - лениво говорит она. – Дай им трахнуть себя, и они тут же поверят, что имеют над тобой власть…
Лилит охотно возвращает усмешку.
- Но лучше было бы трахнуть его самого, - говорит мечтательно. – Впрочем, думаю, это мог бы сделать только Дин. Жаль, руки не дошли. Или что другое…
Руби возвращает прохладный омут молчания и странную, задумчивую улыбку, а потом отстраняется.
- Подай эту идею Аластару, - говорит она. – Пусть Дин увидит, как трахает своего младшенького. Либо возмутится, либо затоскует о несбывшемся, в любом случае, даст брешь.
Она отворачивается, скрывает взгляд, но шаг ее, как всегда, легок.
Так уж получилось, что даже у самых близких демонов никогда не будет одной правды на двоих. Так уж получилось, что из ныне живущих демонов только Руби знает, что есть шестьдесят шестая печать и какие будут роли Сэма и Лилит в этой истории. Но пока что говорить это она не собирается.
- Помни, что игра идет очень серьезно, - настигает ее голос Лилит, пляшет жарким солнечным зайчиком на затылки.
- Поверь мне, я не проиграю…

Месяц до Апокалипсиса.
Они встречаются на старом месте, и сегодня ветер пронзителен и скор на расправу, как давящий на жалость предсмертный крик. Лилит стоит у самой кромки воды в лучах яркого полуденного солнца и совсем по-человечески ежится от холода.
Руби чуть вязнет в песке, и ее шаги остаются маленькими незаживающими ранками с размытыми краями. Она видит: от холода дрожит не только тело Лилит, белокурая девчонка, но и вся ее сущность. Ее взгляд устремлен на противоположный берег, и, против обыкновения, она не пытается прикоснуться или хотя бы посмотреть на свою сообщницу.
- Маленькая лгунья, - шепотом, почти нежно говорит Лилит, и река прислушивается, река внемлет их словам и несет их вниз по течению.
- Ты узнала о последней печати? – тихо-меланхоличное, Руби останавливается в нескольких шагах от Лилит и смотрит на мелкую рябь у берегов. Ей вдруг почему-то все равно. Игра скоро завершится, и ее постигает апатия игрока, знающего, что у него в кармане миллион, мстителя, настигшего убийцу, звездочея, чья комета, мелькнув хвостом, угасла навеки.
- Почему ты не сказала мне? – в голосе Лилит нет обиды, да и удивления, в общем-то, тоже нет. Они слишком хорошо друг друга знают.
Руби вздыхает и молча обнимает Лилит за плечи, а ее тело, ее хрупкая оболочка, плачет, уткнувшись носом в ключицу Руби, ибо ей совсем не хочется умирать.
- Ты солгала мне! –повторяет она обвиняющее.
- О, Лилль, успокойся, - шепчет черноокая. – Слушай, ведь ты же знаешь, почему я так поступила.
И шелест камыша, и далекий гомон быстрой воды затихают, будто прислушиваясь к доверенным им речам, а между ладонями Руби вновь зарождаются слепые комочки ветра.
Лилит поднимает лицо и мимолетно проводит ладонью по глазам – никаких следов слез. Она зло щурится, глядя в лицо давней соратнице.
- Да, знаю. Ничто, кроме Светоносного, не важно… только знаешь что, не стоило тебе этого делать. Теперь я постараюсь избежать этого.
- И что ты сделаешь, пойдешь к Винчестерам? – почти машинально насмешничает Руби.
- А почему бы и нет? – Лилит щурится, но, стоит Руби открыть рот, чтобы сказать еще что-то, как старшая демонша целует ее, и когда ее язык скользит в рот черноокой, это снова соприкосновение единственных их – настоящих, без внешнего, без рук и ненужных тел. Они сплелись бы вместе черным дымом, если бы могли позволить себе это, но у них нет ничего, нет даже времени – лишь шанс покинуть свое тело, оставаясь в нем.
Пронзительный холодный ветер треплет сплетшиеся пряди, темные и светлые, и сдувает с водной глади горсти хрустальных брызг.

Три недели до Апокалипсиса.
- Руби.
- Кастиэль, - эхом отзывается она, вздрогнув и не отводя настороженного взгляда от лица ангела. Она ожидает многого, и в первую очередь – испепеляющего ангельского света.
Под ногами лежит пустынная дорога. Река из асфальта, щедро приправленного лунным светом и резкими, жутковатыми тенями от деревьев. Ветер играет кронами, и скрюченные тонкие тени чертят на лицах ангела и черноокой демоницы.
Она, конечно же, не звала и не назначала встречи. Кастиэль нашел ее сам, и уходить уже поздно и бессмысленно.
- Пришел я не убивать тебя, - голос Кастиэля, как всегда, бесстрастен, как шелест листвы.
- А зачем еще? – наигранно удивленно вскидывает брови Руби. Она и вправду удивлена, но, пожалуй, ангелу можно верить.
- Говорить с тобой. Нам ведомо, какую цель преследуешь ты, - Кастиэль смотрит куда-то вдаль, туда, где дорога превращается в узкую ленту, растворяясь меж стволов, и Руби, вздрогнув от этих слов, невольно смотрит туда же.
О чем ты? – хочет сказать, но молчит. Они слишком хорошо понимают друг друга для такой мелкой лжи и игр. Игры можно оставить для людей – они это любят.
Демоны, так уж сложилось, со всеми разговаривают на их языке. Поэтому Руби не спешит язвить, дожидаясь продолжения.
- Цели наши до некоторых пор сходятся, - внезапно признается Кастиэль, и Руби понимает, что под «нами» подразумеваются не только и не столько они двое. – Я не выдал и не выдам секрета твоего, - говорит ангел и все еще щурится вдаль, как будто видит больше, чем может сказать, чем может знать его черноглазая собеседница. – Но и ты должна мне кое-что.
- Что же? – коротко спрашивает Руби. Во рту у нее пересохло, а глаза слезятся от ветра.
- Пообещай, что не отступишь ты, пока не будет сломана шестьдесят шестая печать.
Руби знает, что он пришел не по своей воле, это очевидно, и нет нужды спрашивать, зачем все это ангелам. Они, и вправду, слишком хорошо друг друга понимают. Она только вздергивает бровь:
- Зачем мне отступаться?
Кастиэль, принимая ответ, медленно кивает головой, и Руби кажется, она слышит, как опускается невидимая печать в конце пергаментна, на котором свою историю пишет Вселенная, и как непонятный странный груз ложится на плечи Кастиэля.
Он долго молчит, но не уходит, а Руби не решается сделать шага прочь первой.
- Что с Сэмом будет? – наконец, спрашивает Кастиэль, когда демонша уже почти забывает, как звучал его голос. – Он способен Лилит убить?
- Да, - не задумываясь, кивает Руби и уточняет: - Когда окончательно отрежет себе все дороги к отступлению.
Кастиэлю снова нет надобности что-либо уточнять. Не глядя на Руби, он начинает уходить.
- Эй, а может заключим сделку насчет печати, а? – насмешливо предлагает девушка.
Кастиэль оборачивается и впервые смотрит на нее.
- Никогда не будет такого, - холодно говорит он и отворачивается.
- Фактически, сделка состоялась! – кричит черноглазая ему вслед, желая, быть может, хоть так отомстить за испорченное настроение.
Кастиэль не вздрагивает и не оборачивается. Этой ночью он придет в сон Дина, терзаемый сомнениями и, хуже – незнакомым до того и безумно мучительным чувством неправильности уготованного. Но Дин не успеет, и пущенную стрелу уже не остановить.
Когда Кастиэль исчезает, в лицо Руби взрывной волной бьет ветер, маленький злой осколок пыли и холода. Наверно это – месть ангела.

Минута после Апокалипсиса.
- Руби, маленькая ты сучка! Вижу, Сэм не слишком-то обрадовался тому, как ты его кинула.
- Я так и не смогла увидеть Светоносного… зато, мы снова вместе, любовь моя.
- …да…
Жаль только, что в безграничном Ничто их смерти нет и не может быть ветра.

Название: Истории.
Автор: Шенно ака Имя розы
Герои: Сэм, Дин, Джон
Рейтинг: G
Размер: драббл
Саммари: зачем Сэму знать так много историй…

Когда Дину стукнуло двенадцать, он начал перебираться на переднее сидение, к отцу, невероятно гордый этим обстоятельством. Еще бы, он уже взрослый. Двенадцать – это возраст настоящего мужчины.
Сэму было смешно, обидно и совершенно непонятно, что делать с освободившимися на заднем сидении пространстве. Конечно, так открывались широкие возможности: можно было, допустим, лечь, вытянувшись почти в полный рост. Но это можно было и раньше: в детстве, ну, совсем в детстве, когда ему еще требовался дневной сон, Сэм спал, положив голову на колени Дину. Теперь, когда Сэм повзрослел (а восемь – это тоже возраст более чем солидный), тот, конечно, морщился недовольно, когда Сэм проделывал подобное, обзывал малявкой, девчонкой и все такое, но коленями не дергал, а значит, по-настоящему и не был против. Так, понты.
Если бы у них была нормальная семья, Сэм непременно сложил бы рядом с собой гору из всяких машинок, которые до того валялись бы в багажнике. Но машинок не было, был лишь полуигрушечный перочинный ножик, но держать его на сидении – не лучшая идея. К тому же, он все равно намного меньше, чем освободившееся пространство.
Через пару дней решение было найдено, и на заднем сидении начали появляться книги. Их, собственных, было не так уж и много, но один даже томик «Властелина колец» - это уже сила! Дин временами с любопытством косился назад. Он не любил читать, но любил интересные истории, а никакой, даже самой завалящей кинушки по сэмовскому чтиву пока не сняли.
- Что ты там такое читаешь? – наконец, не выдержал Дин, оборачиваясь через плечо.
Сэму только того и надо было.
Подавшись вперед, к спинке сидения Дина, Сэм непонятно, но с энтузиазмом сообщил:
- Про хоббитов, которые спасали мир.
Отец хмыкнул.
- Кто такие хоббиты? – спросил Дин. Он не любил чего-то не знать, тем более если это знает мелкий, поэтому его голос звучал несколько обиженно.
- Это народ такой, маленький, вроде гномов, и с волосатыми гогами, - обстоятельно объясняет Сэм.
- Вроде тебя, что ли? – фыркнул Дин, но Сэм видел, что он заинтересовался.
- Ну, понимаешь, все началось с того…
Увлекательно пересказать «Властелина колец», даже сокращая – дело нелегкое, более того, очень долгое.
В третьей по счету придорожной кафешке, в которой они остановились на обед, отец не выдержал.
- Слушайте, либо прекращайте свои байки, либо перебирайся на заднее сидение, - сказал он Дину. – Слушать уже вас не могу.
На лице старшего брата отразился мучительный душевный конфликт. С одной стороны, переднее сидение – почет и близость к отцу… с другой, Дин уже вовсю представлял себя героичным Арагорном и просто не мог не узнать, что случится с ним, Фродо и тезкой мелкого.
Любопытство победило, и Дин, сделав самое что ни на есть мученическое лицо, кивнул.
Отец странно как-то покосился на Сэма: одновременно укоризненно и насмешливо-понимающе. Сэм уверен, что папа-то и вправду все понимает…
Отвернувшись, мальчик довольно улыбается.
В очередном раунде партизанской войны за внимание Дина Сэм – безусловный победитель.