Хоббит по второму просмотру, эмоции по поводу отдельных сцен и ввиду сего heavy spoilers. Если не смотрели, не ходите под кат, не совершайте ошибку«Шекспировщина» приходит в голову не только потому, что всеумерли и Армитидж в свое время долго рассказывал о шекспировских королях – я еще в первый раз обратила внимание, насколько театральна сцена, когда Торин приветствует прибежавших в сокровищницу ФилиКили. Все то, как Армитидж это играет, даже его реплики там – это очень «сценично» в лучшем смысле. На второй раз зато обратила внимание, что с драконовой болезнью он даже двигается по-другому – вот эта вот тяжелая, печатная походка, особенно заметная, когда он в какой-то раз спускается со стены. В «нормальном» состоянии он даже в бою (и в моменты особого пафоса вроде спускания по горящей сосне) ходит совсем по-другому. В сцене «сбросьте его со стены», действительно, хотелось бы тоже побольше каноничных реплик – и все же со второго раза (особенно) я ее люблю. Тут – как и во всей линии с Бильбо в фильмах – это не королевский гнев, это очень-очень личное. У Торина же буквально слезы в глазах стоят. (Дайте шок блэнкит мне, Торину, Бильбо, и гномам, пожалуй, тоже). На невозможности Бильбо сформулировать, кем же был Торин, ухватила за хвост самое важное: вот это все как раз и было возможно, потому что Торин ему не король, не герой из легенд, а просто – Торин. Мне кажется, такие истории дружбы всегда самые ценные (или просто я люблю их больше всего). Когда остается вот это самое Я и Ты, и, в общем, все. То же самое, что в книге делало Бильбо «посторонним», как бы просто наблюдателем, во втором фильме позволило ему совершить головокружительный подъем в групповой иерархии чуть ли не до равного Торину, а здесь превратила... Ну, вы сами видели. В то, что для Доктора его компаньон, наверное. Кто-то другой, непонятный, непохожий – но именно потому нужный и близкий – особенно во времена сомнений, тягостных раздумий и кризисов самоидентификации. (Не могу не сказать, что отдельно это радует потому, что именно эту возможность я видела для них еще после Каррока – всегда приятно заранее угадывать канон, особенно если это дорогая сердцу линия). Сцена с этой фигурной акробатикой на льду жуткая не только тем, что ждешь, что Азог вот-вот прибьет Торина своим этим камнем (даже по второму разу), а и тем, почему это так: я не могу отделаться от мысли, насколько уставшим должен быть Торин к этому моменту (плюс смерть Фили на его глазах). Когда над ними пролетают орлы (и потом, когда Торин смотрит на Азога подо льдом), у него взгляд совсем отстраненно-застывший. И да, раз я уж начала про взгляды и игру, я люблю то мгновение, когда Торин решает убрать клинок – дать себя убить, чтобы, в свою очередь, точно расправиться с Азогом. Там нет никакого акцента на этом, никакой особенной смены выражения лица, но я могу все это достроить у себя в голове, этот мыслительный поток и решение, и это очень-очень хорошо.
Надо отдать должное: ЧУВСТВА появляются не только от Дуринсонов (особенно когда уже знаешь, как что будет и как бы уже «не нервничаешь» (а просто страдаешь заранее, ага)). Сама битва (этого у ПиДжея не отнять) навевает вот это все. Эпичность – или скорее «возвышенность» – некоторую одновременно реалистичность и сказочность происходящего – в общем, вот это все, что ассоциируется как раз со Средиземьем.
Ну и из мелочей – сцена с желудем, зачем ты так прекрасна. И «смотри, орлы прилетели». Но это вообще отдельная история.
И да, если кто пропустил, в режиссерке сцена похорон будет. Надеюсь, это не она обещанная «важная с Торином», или как там было, но в любом случае жду.