Смотри, произошло явление чая как феномена (с)
ревью "Шоколада"Маленькие городки, в которых все друг друга знают, зачастую кажутся худшей разновидностью болот. В селе действует закон выживания, люди куда ближе к природе. Естественный отбор выглядит нормальным. Но этот же естественный отбор в провинциальных городишках заставляет отторгать общим организмом горожан любые посторонние соринки и пылинки, которые не вписываются в их картину мира.
Виенн с дочерью, ненадолго отложив алые плащи, приезжают в городишко и открывают шоколадную лавку. Нет, вы осознайте весь кошмар: накануне Пасхи! Святотатцы. Пока весь город смиренно сидит на церковных проповедях (которые пишет молодой растяпистый пастор, а правит собственноручно мэр города), она делает какао и шоколад с чилли, да еще и – вообще ужас – имеет внебрачную дочь, в чем не боится признаваться. Мэр готовит крестовый поход против новоприбывшей, справедливо опасаясь за прочность своей власти, потому что все чаще люди заходят в лавку Виенн, не обращая внимания на великий пост. Как же так?..
Просто Виенн умеет дать каждому то, чего он действительно хочет. Она угадывает любимое. Крутанув странную штуку, по образам, который человек видит в ее верчении, Виенн безошибочно может признать, что же именно хочет ее клиент. Сварливая старуха Арманда после порции шоколада оказывается не такой уж плохой, и между ними завязывается дружба. А местная сумасшедшая, параноичка и клептоманка Жозефина хочет заплатить за украденное ранее и как-то незаметно становится подругой Виенн.
Главное ее умение, пожалуй, состоит в том, что она угадывает не только вкусы шоколадов, но и души людей. И совсем не прочь помочь, если может… да даже если и не может. Арманду Виенн вновь сводит с ее внуком, мать которого считает, что Арманда плохо влияет на него, а потому не допускает общения. И пусть в первый свой визит в лавку мальчик отчаянно цепляется за стереотипы и отказывается от угощений, а разъяренная мамаша уводит его за руку, колесо закрутилось. Он, как и многие другие люди, попавшие под сладкую власть чар Виенн, уже почувствовал запах свободы. И даже «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий» Виенн ничего не останется, как признать: она все-таки изменила тех, кто был рядом с ней.
В первую очередь, конечно, это касается Жозефины. Это редкая история о человеке, который все-таки смог выпрямиться. Неправда, что это уже невозможно. Неправда. Если иметь кого-то, у кого будет достаточно веры в тебя, достаточно внутренних сил и тепла, чтобы ими поделиться – возможно все. И потому Жозефина уходит от мужа, селится в лавке и учится готовить шоколад. Она буквально расцветает на глазах, и потом, когда преображенный мэром Серж будет просить у нее прощения с цветами, она примет его извинения, но не вернется. Жозефина выпрямилась – раз и навсегда. Именно она станет той, кто рано утром сможет привести на кухню с десяток человек, зажжет их своим огоньком – казалось бы, недавно только раздутым – и сможет сделать так, что властный северный ветер откажется от своих претензий на Виенн и ее дочь, и они останутся.
К слову о северном ветре: именно он, а не простая прихоть или житейские обстоятельства заставлял Виенн с дочерью беспрестанно странствовать по миру, как и ее мать, прах которой Виенн возит с собой. Но человеческая воля оказывается сильнее судьбы. Или, быть может, это не воля, а все та же теплая, как горячий шоколад, сила любви?
Кстати о любви. Мэру ее явно не хватает. Мужчину, лишенного любых плотских удовольствий – даже нормальной еды – можно только искренне пожалеть. «Я почему такой злой был», как говорится. Мэр боится потерять власть, оно и понятно. В этом городке он – царь и бог. Он влияет на все сферы жизни, с его мнением считаются, его уважают… и тут приезжает какая-то дама, стыдно сказать, и все идет коту под хвост! Обидно – не то слово. Всеми силами мэр старается выжить Виенн из города. Он не допускает малейших чужаков на свою, меченную им, территорию. Но в результате он терпит поражение… или, быть может, победу? Он поддается своим слабостям, набрасывается на конфеты и просыпается поутру весь в шоколаде, а Виенн протягивает ему выпить. Наверно, думается мне, ему было бы легче, если бы она набросилась на него и начала ругать. Но она не начала. И мэру волей-неволей тоже пришлось вдохнуть полной грудью этот – быть может, северный? – ветер свободы. Вряд ли мэр чувствовал себя побежденным, хотя Виенн одержала победу по всем фронтам.
Даже бойкот «речным крысам» сорвали по ее вине, подумать только! Просто Виенн лучше многих других знает, что значит быть чужим для общества. И когда мамаши, таща детей, спешно убегали от пристани, она, напротив, пошла к лодкам. То ли хиппи, то ли цыгане, то ли просто шалопаи не от мира сего – кто их поймет, этих пришельцев. Они живут в своих домах на воде и не ищут иной доли.
Изумительно расхристанный, очаровательный Ру теребит свою гитару. Он сам – как шоколад, солнечный и смуглокожий, с легким терпким послевкусием. Кажется, он уже настолько отвык от нормального человеческого отношения, что практически забыл, как оно бывает. Ну, что ж, Виенн не прочь напомнить. И, поскольку она знает, как это, а еще потому, что не может устоять перед обаянием этого «пирата», Виенн делает все, чтобы изменить отношение горожан к «речным крысам». Вместе с Армандой они устраивают празднование дня рождения – вопреки всем мэровским палкам в колеса судьбы – а десерт, уважаемые гости, на кораблях. На Ру косятся, но идут. Может, потому что доверяют Виенн, может, из простого любопытства, а может просто потому, что очень уж хочется шоколада. Как бы там ни было, они идут, и очень скоро корабль расцвечивается огнями празднества, а Виенн и Ру получают «запасной рай» на двоих.
Счастье, как известно, не может длится долго. Униженный и оскорбленный Серж, не выдержав зрелище счастливой Жозефины, поджигает стоянку. Виенн пытается доплыть до корабля, где оставила дочь, Ру бросается в воду за ней – стой, ничего уже не исправить… и какие-то минуты – страшные, надо сказать – и Виенн, и зритель верит, что ее дочь действительно мертва, что это конец. А потом она выныривает из темноты, и только Ру смотрит с тоской на догорающий… дом? Транспортное средство?
Виенн и Ру прощаются – казалось бы, навсегда – неловко и почти нелепо. Она отлично знает, что такое – быть бродягой, и она просто не может предложить ему остаться, потому что скоро за ней самой придет северный ветер. А сам он сказал столько слов о свободе и странствиях, что… ну, как тут останешься?
Только… иногда судьба мудрее людей. А люди – сильнее судьбы. Северный ветер вновь гонит в дорогу Виенн и ее дочь. Нет, нет, не хочу снова, - кричит она, отбиваясь, а Виенн тащит ее за собой до тех пор, пока не разбивается горшок с прахом ее матери. Тщетно дочка пытается собрать пепел. А потом приходит Жозефина и дает знать Виенн, что она все-таки нужна. Что она все сделала правильно – ведь людям так важно знать это – потому что не один и не два человека стоят на кухне в передниках и готовят излюбленный ее шоколад. Виенн остается.
У этого «остается» легкий привкус потери свободы – но на самом деле Виенн одержала победу… над судьбой. Над людьми, устоями, обстоятельствами. Единственное, что ей не удалось – так это угадать любимый шоколад Ру. Но он, пожалуй, подскажет – и останется. На сладкое, шоколадное, теплое, как какао, «навсегда».
Шоколад в этом фильме – запретный плод, символ сладостной свободы, против которой практически невозможно устоять. И, пока смотришь, так и тянет положить в рот конфету, разбавив светлую печаль и солнечную радость тягучей сладостью во рту.
И закончу, пожалуй, вот этой песней, строчки из которой крутились у меня в голове на протяжении всего фильма:
Ветер, туман и снег.
Мы - одни в этом доме.
Не бойся стука в окно - это ко мне,
Это северный ветер,
Мы у него в ладонях.
Но северный ветер - мой друг,
Он хранит все, что скрыто.
Он сделает так,
Что небо станет свободным от туч
Там, где взойдет звезда Аделаида.
Я помню движения губ,
Прикосновенья руками.
Я слышал, что время стирает все.
Ты слышишь стук сердца -
Это коса нашла на камень.
И нет ни печали, ни зла,
Ни горечи, ни обиды.
Есть только северный ветер,
И он разбудит меня
Там, где взойдет звезда Аделаида.
Виенн с дочерью, ненадолго отложив алые плащи, приезжают в городишко и открывают шоколадную лавку. Нет, вы осознайте весь кошмар: накануне Пасхи! Святотатцы. Пока весь город смиренно сидит на церковных проповедях (которые пишет молодой растяпистый пастор, а правит собственноручно мэр города), она делает какао и шоколад с чилли, да еще и – вообще ужас – имеет внебрачную дочь, в чем не боится признаваться. Мэр готовит крестовый поход против новоприбывшей, справедливо опасаясь за прочность своей власти, потому что все чаще люди заходят в лавку Виенн, не обращая внимания на великий пост. Как же так?..
Просто Виенн умеет дать каждому то, чего он действительно хочет. Она угадывает любимое. Крутанув странную штуку, по образам, который человек видит в ее верчении, Виенн безошибочно может признать, что же именно хочет ее клиент. Сварливая старуха Арманда после порции шоколада оказывается не такой уж плохой, и между ними завязывается дружба. А местная сумасшедшая, параноичка и клептоманка Жозефина хочет заплатить за украденное ранее и как-то незаметно становится подругой Виенн.
Главное ее умение, пожалуй, состоит в том, что она угадывает не только вкусы шоколадов, но и души людей. И совсем не прочь помочь, если может… да даже если и не может. Арманду Виенн вновь сводит с ее внуком, мать которого считает, что Арманда плохо влияет на него, а потому не допускает общения. И пусть в первый свой визит в лавку мальчик отчаянно цепляется за стереотипы и отказывается от угощений, а разъяренная мамаша уводит его за руку, колесо закрутилось. Он, как и многие другие люди, попавшие под сладкую власть чар Виенн, уже почувствовал запах свободы. И даже «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий» Виенн ничего не останется, как признать: она все-таки изменила тех, кто был рядом с ней.
В первую очередь, конечно, это касается Жозефины. Это редкая история о человеке, который все-таки смог выпрямиться. Неправда, что это уже невозможно. Неправда. Если иметь кого-то, у кого будет достаточно веры в тебя, достаточно внутренних сил и тепла, чтобы ими поделиться – возможно все. И потому Жозефина уходит от мужа, селится в лавке и учится готовить шоколад. Она буквально расцветает на глазах, и потом, когда преображенный мэром Серж будет просить у нее прощения с цветами, она примет его извинения, но не вернется. Жозефина выпрямилась – раз и навсегда. Именно она станет той, кто рано утром сможет привести на кухню с десяток человек, зажжет их своим огоньком – казалось бы, недавно только раздутым – и сможет сделать так, что властный северный ветер откажется от своих претензий на Виенн и ее дочь, и они останутся.
К слову о северном ветре: именно он, а не простая прихоть или житейские обстоятельства заставлял Виенн с дочерью беспрестанно странствовать по миру, как и ее мать, прах которой Виенн возит с собой. Но человеческая воля оказывается сильнее судьбы. Или, быть может, это не воля, а все та же теплая, как горячий шоколад, сила любви?
Кстати о любви. Мэру ее явно не хватает. Мужчину, лишенного любых плотских удовольствий – даже нормальной еды – можно только искренне пожалеть. «Я почему такой злой был», как говорится. Мэр боится потерять власть, оно и понятно. В этом городке он – царь и бог. Он влияет на все сферы жизни, с его мнением считаются, его уважают… и тут приезжает какая-то дама, стыдно сказать, и все идет коту под хвост! Обидно – не то слово. Всеми силами мэр старается выжить Виенн из города. Он не допускает малейших чужаков на свою, меченную им, территорию. Но в результате он терпит поражение… или, быть может, победу? Он поддается своим слабостям, набрасывается на конфеты и просыпается поутру весь в шоколаде, а Виенн протягивает ему выпить. Наверно, думается мне, ему было бы легче, если бы она набросилась на него и начала ругать. Но она не начала. И мэру волей-неволей тоже пришлось вдохнуть полной грудью этот – быть может, северный? – ветер свободы. Вряд ли мэр чувствовал себя побежденным, хотя Виенн одержала победу по всем фронтам.
Даже бойкот «речным крысам» сорвали по ее вине, подумать только! Просто Виенн лучше многих других знает, что значит быть чужим для общества. И когда мамаши, таща детей, спешно убегали от пристани, она, напротив, пошла к лодкам. То ли хиппи, то ли цыгане, то ли просто шалопаи не от мира сего – кто их поймет, этих пришельцев. Они живут в своих домах на воде и не ищут иной доли.
Изумительно расхристанный, очаровательный Ру теребит свою гитару. Он сам – как шоколад, солнечный и смуглокожий, с легким терпким послевкусием. Кажется, он уже настолько отвык от нормального человеческого отношения, что практически забыл, как оно бывает. Ну, что ж, Виенн не прочь напомнить. И, поскольку она знает, как это, а еще потому, что не может устоять перед обаянием этого «пирата», Виенн делает все, чтобы изменить отношение горожан к «речным крысам». Вместе с Армандой они устраивают празднование дня рождения – вопреки всем мэровским палкам в колеса судьбы – а десерт, уважаемые гости, на кораблях. На Ру косятся, но идут. Может, потому что доверяют Виенн, может, из простого любопытства, а может просто потому, что очень уж хочется шоколада. Как бы там ни было, они идут, и очень скоро корабль расцвечивается огнями празднества, а Виенн и Ру получают «запасной рай» на двоих.
Счастье, как известно, не может длится долго. Униженный и оскорбленный Серж, не выдержав зрелище счастливой Жозефины, поджигает стоянку. Виенн пытается доплыть до корабля, где оставила дочь, Ру бросается в воду за ней – стой, ничего уже не исправить… и какие-то минуты – страшные, надо сказать – и Виенн, и зритель верит, что ее дочь действительно мертва, что это конец. А потом она выныривает из темноты, и только Ру смотрит с тоской на догорающий… дом? Транспортное средство?
Виенн и Ру прощаются – казалось бы, навсегда – неловко и почти нелепо. Она отлично знает, что такое – быть бродягой, и она просто не может предложить ему остаться, потому что скоро за ней самой придет северный ветер. А сам он сказал столько слов о свободе и странствиях, что… ну, как тут останешься?
Только… иногда судьба мудрее людей. А люди – сильнее судьбы. Северный ветер вновь гонит в дорогу Виенн и ее дочь. Нет, нет, не хочу снова, - кричит она, отбиваясь, а Виенн тащит ее за собой до тех пор, пока не разбивается горшок с прахом ее матери. Тщетно дочка пытается собрать пепел. А потом приходит Жозефина и дает знать Виенн, что она все-таки нужна. Что она все сделала правильно – ведь людям так важно знать это – потому что не один и не два человека стоят на кухне в передниках и готовят излюбленный ее шоколад. Виенн остается.
У этого «остается» легкий привкус потери свободы – но на самом деле Виенн одержала победу… над судьбой. Над людьми, устоями, обстоятельствами. Единственное, что ей не удалось – так это угадать любимый шоколад Ру. Но он, пожалуй, подскажет – и останется. На сладкое, шоколадное, теплое, как какао, «навсегда».
Шоколад в этом фильме – запретный плод, символ сладостной свободы, против которой практически невозможно устоять. И, пока смотришь, так и тянет положить в рот конфету, разбавив светлую печаль и солнечную радость тягучей сладостью во рту.
И закончу, пожалуй, вот этой песней, строчки из которой крутились у меня в голове на протяжении всего фильма:
Ветер, туман и снег.
Мы - одни в этом доме.
Не бойся стука в окно - это ко мне,
Это северный ветер,
Мы у него в ладонях.
Но северный ветер - мой друг,
Он хранит все, что скрыто.
Он сделает так,
Что небо станет свободным от туч
Там, где взойдет звезда Аделаида.
Я помню движения губ,
Прикосновенья руками.
Я слышал, что время стирает все.
Ты слышишь стук сердца -
Это коса нашла на камень.
И нет ни печали, ни зла,
Ни горечи, ни обиды.
Есть только северный ветер,
И он разбудит меня
Там, где взойдет звезда Аделаида.
@темы: М-р Депп, сінематограф
-
-
24.04.2010 в 18:13Все отлично расписано, синопсис нигде не упущен.
Как раз вспомню этот фильм, закушу им, как кусочком от плитки шоколада.
Изумительно расхристанный, очаровательный Ру теребит свою гитару. Он сам – как шоколад, солнечный и смуглокожий, с легким терпким послевкусием. Кажется, он уже настолько отвык от нормального человеческого отношения, что практически забыл, как оно бывает. Ну, что ж, Виенн не прочь напомнить.
Какое чувство любви к Джонни и шоколаду.
Единственное, что ей не удалось – так это угадать любимый шоколад Ру. Но он, пожалуй, подскажет – и останется. На сладкое, шоколадное, теплое, как какао, «навсегда».
Как романтично... Но наверное, одним шоколадом сыт не будешь. Ру все равно потянет в странствия.
Шоколад в этом фильме – запретный плод, символ сладостной свободы, против которой практически невозможно устоять. И, пока смотришь, так и тянет положить в рот конфету, разбавив светлую печаль и солнечную радость тягучей сладостью во рту.
Ключевая мораль фильма.))
-
-
24.04.2010 в 18:18Ру все равно потянет в странствия.
мне тоже так кажется. да и Виенн, по мне так, тоже. слишком уж она привыкла перекатипольничать, и, избавившись от необходимости делать это "по указке", рано или поздно она совершит первый "осознанный" трип. но в таком случае есть шанс, что они будут странствовать в одну сторону)
вообще кино погладило меня по моей любимой теме человека и общества, а точнее не-такого-человека и общества..)
-
-
24.04.2010 в 18:34Возможно. Все вроде может быть ровно, и хорошо житься, но.. Подует ветер, и все. Улетит с ним. Это как с Мэри Поппинс. Она тоже уходила по ветру, воспитав кого следует.)
вообще кино погладило меня по моей любимой теме человека и общества, а точнее не-такого-человека и общества..)
Да, тут четко поставлена проблема оппозиции и акклиматизации.
-
-
24.04.2010 в 18:38меня, кстати, подводит недостаток образования: а почему именно северный ветер? он же как раз достаточно часто встречается в различных произведениях. даже эта же песня, которую я привела. полагаю, это еще из фольклорной/религиозной традиции, но откуда точно ноги - не знаю.
Подует ветер, и все. Улетит с ним.
мне по крайней мере приятно думать, что именно так) мне как таковой очень импонирует "кочевой" образ жизни, и я бы, пожалуй, даже расстроилась этой конечной "оседлости", если бы это ни была победа над судьбой)
-
-
24.04.2010 в 18:49насчет ветра не знаю даже. Логично предположить, что северный ветер дует на юг, а на бг улетают птицы и некоторые люди, потому что на юге хорошо.
мне по крайней мере приятно думать, что именно так) мне как таковой очень импонирует "кочевой" образ жизни, и я бы, пожалуй, даже расстроилась этой конечной "оседлости", если бы это ни была победа над судьбой)
Но главное: Вивьенн получила выбор.
-
-
24.04.2010 в 18:53Но главное: Вивьенн получила выбор.
да-да! именно это я так многословно пыталась сказать
хмм... хорошая версия, кстати) вполне возможно...
-
-
24.04.2010 в 19:03Иногда действительно трудно поймать мысль, она распускается, как цветок, лепестками во все стороны. Роза ветров.
хмм... хорошая версия, кстати) вполне возможно...
Я тоже хочу на юг.)
-
-
24.04.2010 в 22:33ох... юг это хорошо. *__* по мне так бы вообще anywhere, but not here)
иногда просто упираешься в одну формулировку, она не работает, но уперся уже, и никуда не сдвинуться)
-
-
27.04.2010 в 16:39Так приятно читать. Спасибо))