[Колокольчик фарфоровый]

С сегодняшнего дня начинаю личную поэтическую акцию, условие и смысл которой в том, чтобы в день читать как минимум одно новое для меня стихотворение. Возможно, понравившееся буду копипастить сюда, хотя не факт.
Так что если кто хочет порекомендовать любимые стихотворения/поэтов - буду очень благодарна)

@темы: складновигадане

Comments

[braenn]

Рекомендую... ладно, тупо рекламлю  Леди Лайя)) У нее этой осенью был Галлифрейский период, может быть, что-нибудь из него понравится. Хотя и сейчас в ее стихах, даже ни разу не фандомных, можно найти отсылки

Как пример:

09.01.2011 в 22:47

Пишет  Леди Лайя:

бледный январь неминуемо превращается в темно-синий,
лента дороги с каждым вечером движется все быстрей.
сколько железных сапог по пути до тебя износить мне?
кончики пальцев от холода - как наконечники стрел.
сколько худая зима еще ластиться будет голодной коброй?
сердце колотится в горле, резкие тени в глазах рябят.
...только лишь прикоснись, чтобы лопнул железный обруч,
чтоб родились наконец стихи, зачатые от тебя.
я расскажу тебе, если, конечно, захочешь слушать,
про туман изо льда и про плывущих по небу рыб,
и про того, кто лечит души, и люди становятся лучше,
и про песню, прохладным светом летящую сквозь миры.
только услышь меня. а иначе...
музыка затихает,
и выцветают краски, как будто бы в пропасти ниже сна.
с пальцев стекают брызги, бывшие раньше стихами
исчезают все звуки
и тишина

[Колокольчик фарфоровый]

braenn
ооо. спасибо!

[WinkleTwinkle]

Хорошая мысль! Буду кидать поэта и по отрывочку, чтобы тебе было проще. Классику тебе ведь, наверное, советовать смысла нет - и сама легко найдёшь?
Светлана Осеева:
"И целуют всем на счастье
В небе солнца чёрный крест
Дети лжи и злых причастий
В платьях маленьких невест."(с)
Аля Кудряшова:
"Можно задернуть ночь. Можно огонь зажечь. Слушать, как лифт ползет, крадучись, к этажу.
Слушать, как гулкий ветер перебирает жесть, как потирает лапки древоточащий жук.
Можно гладить кота. Можно гладить белье. Можно взбивать подушку, нет, не мычащим "ты".
Можно смотреть в окно. Кто-то в ночи поет. Кто-то тоже боится, видимо, темноты.
Мама твердила: "Спи". Или придет Кащей. Бука, Баба Яга, Оле и Олин брат.
Я собрала рюкзак, полный нужных вещей, если что, расскажу, что я решила брать."(с)

Саша "Kladbische":
"Меня утром на воздух вывели, из вещей – лишь штаны больничные. В полусне я не помнил имени – увезли мое дело личное (пока я сидел на скамеечке) в черно-черной стальной машине.А потом я увидел девочку – в белом платье с глазами большими, она шла сквозь туман, как пьяная, босиком по холодным шпалам. Я окликнул ее, она глянула, улыбнулась мне и пропала.
Потащился по рельсам следом я, надо мной гулкий провод тянется. Вот найду её и поведаю, что я не наркоман и пьяница, хоть башка моя и обритая, и по локоть рука обколота.
Тут внезапно так стало обидно мне – не от голода, не от холода; не того, что в Африке эбола, просто понял, что нету истины.
Да и девочки нет, и не было.
Только шпалы.
И осень с листьями."(с)

Александр Хрипков
"И кажется, что лепится под кулаком
судьба. Измятая, чем дольше бьют, тем мягче.
А после к небу рвется тесто облаком
готовое взойти и корку обрести
поярче."(с)

Ника Турбина
"Убегает улица
Вверх. И поймать ее – просто
Смех.
Полечу я за ней
Вдаль.
Оглянусь вдруг назад –
Жаль.
Жаль оставленный мной
Дом,
Маму, плачущую за окном.
Плеск волны у меня
За спиной,
Лай собаки, бегущей
За мной.
Убегай-ка, улица,
Ты одна,
Ведь тебе-то
Я не нужна"(с)

[Kliomena]

У меня два любимчика - Байрон и Лермонтов. Наверняка, читала.

[Колокольчик фарфоровый]

Kliomena
а какие-то конкретные любимые вещи есть? что-то читала, конечно, но..)

A hat full of sky
ну, опять же, если есть какие-то конкретные "любимчики" из классики - их тоже стоит)
спасибо!

[Таирни]

Ты наверняка уже читала Романа Скибу, да?

[Колокольчик фарфоровый]

Таирни
а вот нет..) так что беру на заметку, спасибо)

[Таирни]

Имя розы
Серьезно не читала?))))
Я почти всего его стихотворения помню наизусть.
И как личность он любопытен.
Слушай, тебе ничего не напоминает?

Я живу в телефонній буді.
Інколи мені звонять…
І питають, що далі буде.
І чому листопад на скронях.
І питають, де взяти гроші,
І питають, куди їх діти.
Дзвонять ті, в кого сни хороші,
Дзвонять ті, в кого хворі діти.
Щось не спиться мені, приблуді.
Ну яка там, до чорта, втома?..
Я живу в телефонній буді.
Бо нема телефона вдома…

Или вот так. Мою назгулолюбивую душу греет...

Це я, королево. Пізнали? Той самий.
Та ні, то не погляд, то місяць пече…
Я нині — востаннє. Я нині — за Вами.
Один поцілунок — не в губи, в плече.
Ви плачете? Плачте. Ви юна. Ви перша.
Ви хочете світла і нігтів моїх.
Іще два цілунки — не в губи, у перса…
Надворі вже вічність. Там падає сніг.
Ні-ні, не перечте. Я прошу. Я мушу.
Вам добре? Вам добре. Так буде завжди.
На ранок вбіжить коронований муж Ваш.
І вронить на килими чашу води…

Увы, приходится признать, что я фанатка. Когда столкнулись на одном из литфестов, я на него таращилась восторженными глазами, что его немало повеселило)))

www.poetyka.org/?action=authors&author=267

[Колокольчик фарфоровый]

Таирни
ооуу... серьезно, и понимаю, что я очень много потеряла.
напоминает, оххо..)
кажется, сегодня я с него и начну...

[Amy Benson]

Прорекламирую сёстра ака  lethnie.
http://www.stihi.ru/avtor/lethnie
У неё здесь больше, чем на дневнике, и в разных жанрах. Помимо замечательного фандомного и берущего за душу спортивного, у неё много удивительных стихов.

[Колокольчик фарфоровый]

Amy Benson
оо. спасибо, да.

[это нша]

я тоже поднимаю руку за кудряшеву, когда-то любила ее страшно _)
и еще я гумилева очень люблю, со всей его африканской бравадой)

[Колокольчик фарфоровый]

franny glass
беру во внимание))
а из Гумилева какие-то совсем любимые есть? я его порядочно читала, хотя и не скажу, что очень много... мне он тоже очень сильно нравится.

[это нша]

вот эти три из довольно известных и любимых )

раз

Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из другой страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам,
Темным платьям и пиджакам -
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.

Я люблю - как араб в пустыне
Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.

И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,

Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник и мытарь
И блудница крикнут: вставай!

два

Ты помнишь дворец великанов,
В бассейне серебряных рыб,
Аллеи высоких платанов
И башни из каменных глыб?

Как конь золотистый у башен,
Играя, вставал на дыбы
И белый чепрак был украшен
Узорами тонкой резьбы?

Ты помнишь, у облачных впадин
С тобою нашли мы карниз,
Где звезды, как горсть виноградин,
Стремительно падали вниз?

Теперь, о скажи, не бледнея,
Теперь мы с тобою не те,
Быть может, сильней и смелее,
Но только чужие мечте.

У нас как точеные руки,
Красивы у нас имена,
Но мертвой, томительной скуке
Душа навсегда отдана.

И мы до сих пор не забыли,
Хоть нам и дано забывать,
То время, когда мы любили,
Когда мы умели летать.

три

Временами, не справясь с тоскою
И не в силах смотреть и дышать,
Я, глаза закрывая рукою,
О тебе начинаю мечтать.

Не о девушке тонкой и томной,
Как тебя увидали бы все,
А о девочке тихой и скромной,
Наклоненной над книжкой Мюссе.

День, когда ты узнала впервые,
Что есть Индия — чудо чудес,
Что есть тигры и пальмы святые —
Для меня этот день не исчез.

Иногда ты смотрела на море,
А над морем сходилась гроза.
И совсем настоящее горе
Застилало туманом глаза.

Почему по прибрежьям безмолвным
Не взноситься дворцам золотым?
Почему по светящимся волнам
Не приходит к тебе серафим?

И я знаю, что в детской постели
Не спалось вечерами тебе.
Сердце билось, и взоры блестели.
О большой ты мечтала судьбе.

Утонув с головой в одеяле,
Ты хотела стать солнца светлей,
Чтобы люди тебя называли
Счастьем, лучшей надеждой своей.

Этот мир не слукавил с тобою,
Ты внезапно прорезала тьму,
Ты явилась слепящей звездою,
Хоть не всем — только мне одному.

Но теперь ты не та, ты забыла
Всё, чем в детстве ты думала стать.
Где надежда? Весь мир — как могила.
Счастье где? Я не в силах дышать.

И таинственный твой собеседник,
Вот я душу мою отдаю
За твой маленький детский передник,
За разбитую куклу твою.


а вот это вообще самое любимое из всего, что он написал _)

мои читатели

Старый бродяга в Аддис-Абебе,
Покоривший многие племена,
Прислал ко мне черного копьеносца
С приветом, составленным из моих стихов.
Лейтенант, водивший канонерки
Под огнем неприятельских батарей,
Целую ночь над южным морем
Читал мне на память мои стихи.
Человек, среди толпы народа
Застреливший императорского посла,
Подошел пожать мне руку,
Поблагодарить за мои стихи.

Много их, сильных, злых и веселых,
Убивавших слонов и людей,
Умиравших от жажды в пустыне,
Замерзавших на кромке вечного льда,
Верных нашей планете,
Сильной, веселой и злой,
Возят мои книги в седельной сумке,
Читают их в пальмовой роще,
Забывают на тонущем корабле.

Я не оскорбляю их неврастенией,
Не унижаю душевною теплотой,
Не надоедаю многозначительными намеками
На содержимое выеденного яйца,
Но когда вокруг свищут пули,
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать, что надо.

И когда женщина с прекрасным лицом,
Единственно дорогим во вселенной,
Скажет: "Я не люблю вас",
Я учу их, как улыбнуться,
И уйти, и не возвращаться больше.
А когда придет их последний час,
Ровный, красный туман застелет взоры,
Я научу их сразу припомнить
Всю жестокую, милую жизнь,
Всю родную, странную землю
И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно Его суда.

и прозу его люблю, африканские дневники, их историю с ахматовой)

[это нша]

ну и бродского, мне кажется даже неприличным советовать ))

[Колокольчик фарфоровый]

franny glass
спасибо!
если что-то конкретное, то прилично)) до меня он, увы, поздно достаточно дошел

[это нша]

ну это бродский, он до какого-то возраста вообще никак не воспринимается
я до сих пор через него продираюсь, мне очень тяжело думать о вещах, о которых он говорит, типа Время и Ничто с больших букв
вот это из последних впитанных:

из 'рембрандт. офорты

и вот когда он гаснет для того,
кого мы любим, а для нас не гаснет
когда ты можешь видеть только лишь
тех, на кого ты и смотреть не хочешь
(и в том числе, на самого себя),
тогда ты обращаешь взор к тому,
что прежде было только задним планом
твоих портретов и картин -
к земле...

трагедия окончена. актер
уходит прочь. но сцена - остается
и начинает жить своею жизнью.

что ж, в виде благодарности судьбе
изобрази со всею страстью сцену.

ты произнес свой монолог. она
переживет твои слова, твой голос
и гром аплодисментов, и молчанье,
столь сильно осязаемое после
аплодисментов. а потом - тебя,
всё это пережившего.

из 'назидание'

когда ты стоишь один на пустом плоскогорьи, под
бездонным куполом Азии, в чьей синеве пилот
или ангел разводит изредка свой крахмал;
когда ты невольно вздрагиваешь, чувствуя, как ты мал,
помни: пространство, которому, кажется, ничего
не нужно, на самом деле нуждается сильно во
взгляде со стороны, в критерии пустоты.
и сослужить эту службу способен только ты.


ой, вот кого еще забыла посоветовать:
wolfox.livejournal.com
она такие сказки пишет в стихах, я так люблю ее)
вот например:

море

йар'рхи - народ простой, дикари предгорий. темноволосы, грамоты не имеют, кланяются при встрече, ни с кем не спорят, пахнут копченым дымом и рыбьим клеем. снежных козлов стреляют и мясо солят, носят одежду грубой дубленой кожи... но, говорят, что если ребенок болен - няньку ищи из йар'рхи, она - поможет.

Маркусу - вся любовь идет, вся забота: из семерых детей - лишь один наследник! Маркусу скоро будет четыре года, только не доживет он до дня рожденья. маги бледнеют, лекари жмут плечами: жар... лихорадка... неизлечимо, жаль, но...

герцог умен, богат, и вполне отчаян. утром - приказ, к закату привозят няню.

няне едва сравнялось семнадцать весен, руки - как спички, взгляд - как у дикой лани. герцог ее почти на коленях просит... няня кивает, молча проходит в спальню. воду приносит, Маркусу руки гладит, поит отваром, каплет себе на платье. через два дня у Маркуса - лоб прохладен, через неделю мальчик встает с кровати.

девочка с гор не знает стихов и песен, тех, что у нас обычно поются детям. только напевы скал, колыбели леса, тянет ее рассказ виноградной плетью. девочка с гор, загар и густые брови, мальчик прижался к няне горячим боком.

хэй, золотые кони по небу бродят!
хэй, над лихой горой вьется белый сокол!

"няня, ведь это копье, а совсем не веник! я им сражаюсь с злыднями под кроватью!"
"маленький господин, это просто тени. будущий вождь не должен теней бояться."
"няня, вождю совсем ничего не страшно? даже гроза, драконы, большие птицы?
даже глубокой ночью залезть на башню? он ничего, ни капельки не боится?"
"если гроза - то просто смеются боги, наши шаманы видят порой во сне их.
зверь - это только когти, клыки и ноги, ум человеку дан, чтобы быть сильнее.
смерть - это то, что надо принять достойно, чтоб на иных полях не жалеть о прошлом,
если мужчина - то непременно воин, если большие птицы - насыпь им крошек.
если дракон... драконы - почти как люди, любят блестящие камни, друзей, свободу...
маленький господин непременно будет умным вождем, во благо всего народа.
будут под ветром шелковы биться флаги, будет большая радуга на востоке..."

хэй, алый мой кушак да стальная дага!
хэй, над лихой горой вьется белый сокол!

Маркус стоит и ждет с запасным отрядом. впрочем, он видит: дело почти что крышка. Маркусу двадцать восемь; но толку, правда... что же тут делать - ведает лишь Всевышний. враг превышает силой, числом, искусством, битва кипит внизу, обжигая скалы. помощи нету, на горизонте пусто, их так чертовски, так бесполезно мало...

ну, отступай же, здесь ты, дружок, бессилен, драпай во все лопатки и жди подмоги! Маркусу двадцать восемь: жена, два сына, много любовниц, хоженые дороги; строен, голубоглаз и прекрасно сложен, жить бы и жить, не лазя в чужие драки. Маркус на миг глаза закрывает: "Боже...". и, не закончив фразы, - "Вперед! В атаку!".

знаешь, легенды пишутся - по-былому, и по-живому, в кровь обгрызая губы. солнце уходит в небо шальной стрелою, земли укрыты теплою снежной шубой. на рукавицах иней, блестящий, колкий, жить бы себе и жить, никого не трогать...
знаешь, они сдержали врагов надолго, ровно настолько, чтобы пришла подмога.

где-то вдали, где снег на холмах искрится, нет ни войны, ни крови, ни криков боли. там над вершиной белые кружат птицы, может, сегодня птиц станет даже больше. может быть... время тянется в ожиданьи, крыльями птицы рвут облака на пряди. женщина - смуглокожа, с глазами лани - их провожает долгим, спокойным взглядом.

хэй, над лихой горой вьется белый сокол...

вообще мне очень нравится твоя идея, может когда-нибудь отважусь повторить)
у бродского была дивная лекция о том, почему так важно читать стихи

все, заканчиваю распространять любовь, ухожу учиться ))

[Колокольчик фарфоровый]

franny glass
ооо, спасибо большое!
удачи с учебой) мне вот тоже надо бы, мда...

[Белка Ши]

Моя любовь - Марина Цветаева.
Бродский, Гумилев - уже пониже рангом в моей табели о любви

[Колокольчик фарфоровый]

Белка Ши
а что-то конкретное из Цветаевой можешь назвать навскидку?)

[Белка Ши]

И другу на руку легло
Крылатки тонкое крыло.
Что я поистине крылата,
Ты понял, спутник по беде!
Но, ах, не справиться тебе
С моею нежностью проклятой!

И, благодарный за тепло,
Целуешь тонкое крыло.

А ветер гасит огоньки
И треплет пестрые палатки,
А ветер от твоей руки
Отводит крылышко крылатки...
И дышит: душу не губи!
Крылатых женщин не люби!


А еще то, которое заканчивается "Друзья, поймите, что я вам - снюсь."

[Колокольчик фарфоровый]

Белка Ши
этот я уже у тебя читала..) действительно очень хорош.
второй найду. кажется, у тебя он тоже был, да?
спасибо)

[Белка Ши]

У нее много чего хорошего. Можно читать скопом.
Единственное, что любовная лирика у нее печальна. И последние годы творчества - сразу послереволюционные и до смерти - тоже. Потому что у нее муж был в белой гвардии.

[Колокольчик фарфоровый]

Белка Ши
ну, просто у меня главная проблема в том, что я бы очень многих хотела скопом, но для этого нужно время и настроение, а оно бывает редко..) потому и думаю начать с отдельных, вот.
насчет последних и мужа по школьной помню...

[ниэнор.]

увидела пост только с твоим уходом.

Саша Бес

Ты с детства чесала за ушком Вселенскому Злу.
Тебе было пофигу – в царский дворец аль на плаху.
Но принц снизошел и оставил тебе поцелуй.
А ты его очень тактично отправила на хуй.

И, строя прискорбную мину всей царской родне,
Вином поливала любимые розы принцессы.
От «нежных» речей твоих все становились бледней:
«Ебёте мне мозг? Папа! Мама! Я против инцеста!»

Ты с радостным визгом купалась в осенней листве,
Болталась на ветках безмолвного старого кедра,
Жевала с богами амброзию – солнечный свет,
А ночью сбегала на зов переменного ветра.

И время, тобой опьяненное, плыло назад.
Святые спивались, и падали в обморок черти.
А ты, наигравшись по полной, закрыла глаза…
Закрыла глаза и придумала жизнь после смерти.

11.11.09

Рыжая Элен

по ГП.

===
Портрет. 4*4. бумага, уголь, чернила, карандаш, кисть, слово
Профессору С. Снейпу.

«…Вас передашь одной
Ломаной, чёткой линией…»
М. Цветаева. Посвящение А. Ахматовой.


***
Я чёрный уголь возьму на ладонь, белоснежной бумаги лист,
Обжигающей, страстной души огонь, и январской метели свист…
И жёсткость горьких складок у рта, и мягкость складок плаща,
И ночь одинокую – до утра, не умеющую прощать…

Окуну я кисть в хладнокровный взгляд, в черноту дорогого сукна,
И в зелёный - лес, и в рыжий - закат, что виднеется из окна,
И возьму я память – холодный дом, где некому жить и петь,
Хрустальный флакон, и пальцы, что в нём могут закупорить смерть…

И бесстрашие сердца, и боль войны, ранний блеск седины в волосах,
И тайные, редкие, чистые сны с нежным именем на устах,
И надежду последних оставшихся дней, и решимость идти вперёд,
Серебристую лань, и память – о Ней: о той, что уже не умрёт…

Позади – ещё один длинный день. Двадцать лет – ни жалоб, ни слёз;
Скрип пера, на пергамент падает тень непослушной пряди волос…
…Карандаш отбивает безумный стэп, кисть - танцует волшебный вальс;
Я - таким Вас вижу, профессор Снейп, я - таким нарисую Вас.


10.05.2008
===

Портрет. Снимите маску, сэр!
Люциусу Малфою

««-Я – Гудвин, великий и ужасный! Кто ты такая и зачем беспокоишь меня?»
«- А я думала, что Гудвин – это…»»
А. Волков, «Волшебник Изумрудного города».


***
Позвольте, сэр? Чуть повернитесь к свету, присядьте у камина… Поздний час…
Позвольте, сэр, так нужно для портрета. Я в этот вечер нарисую вас:
К вам сто вопросов есть, и нет ответа. Но мы не станем говорить об этом:
Под строки позабытого сонета негромко зазвучит старинный вальс…

Я напишу портрет аристократа – изысканность холодного лица,
Простите, сэр, что кресло жестковато… Простите своеволие творца…
В каких грехах вы были виноваты? Вы знали, что настанет час расплаты?
Спокойный взгляд, высокий лоб Сократа, - намека нет в лице - на подлеца…
Ваш облик неизменно-хладнокровен, привычны: тон, напыщенность манер,
Плащ лёгкий безупречного покроя, стук трости, блеск перстней – король химер!
И никогда не дрогнут ваши брови, при виде боли, праздника и крови,
Черты лишь стали с возрастом суровей… Прошу, снимите вашу маску, сэр.

Я вновь пишу – на холст ложатся краски, пишу тревогу или даже страх,
Вокруг кружат серебряные маски – неверный шаг – и неизбежный крах,
И всюду смерть – как будто в страшной сказке, нельзя сказать ни слова без опаски,
В особняке – как в паутине вязкой … Застынет смех на замерших губах…
Чью сторону всегда вы принимали? Кто победит, а не пойдёт ко дну,
С кем вы – определитесь вы в финале. Вас Азкабан нисколько не согнул,
Давно и точно вы об этом знали – быть могут победители - в подвале.
Вы – за семью. А за других – едва ли. Снимите маску, сэр – ещё одну…

Опять мазки ложатся, будто строки, портрет пишу – не новый, но другой:
Вы часто неоправданно жестоки, вы так самоуверенны – порой,
Но среди сотен лиц – вы одиноки. Жена в гостиной, учит сын уроки,
Им не нужны Избранники, Пророки, ведь вы для них – отец, супруг, Герой…
Они – ни с кем. Лишь только с вами - вместе. Как будто Нерушимый дан обет…
Семья – и только. Торг здесь не уместен. Пусть домовик скорей несет обед…
Вы не любитель глупой, дерзкой лести, у вас свои понятия о чести,
Вы даже не опуститесь до мести – мстить некому. Лорд мертв. Готов портрет.

Кисть живописца убирают в ящик. Устали краски – удалились спать.
Натянут холст – хрустящий и звенящий, который – настоящий? Как узнать?
Кружатся маски. Ищущий – обрящет. Сэр Люциус? Прошу к моим словам…
Какой из всех портретов настоящий? – известно это будет только вам.

27.09.2008.
===

Портрет. Чёрно-белый Монте-Кристо
Сириусу Блэку

"Собака бывает кусачей
только от жизни собачьей..."
Ю. Мориц

***
Мне трудно вас понять – и замерло перо… Набросок резких черт – штрих – тушью по бумаге…
Осанка короля – взгляд грустного Пьеро, душа – упрямства сплав, позёрства и отваги…
Мне трудно вас понять – понять ваш странный спор, который вы вели – с семьёй или с собою?
Ваш выбор – вопреки семейству - Гриффиндор, ваш выбор – это жизнь – без сонного покоя…

Смеяться и шутить – на лезвии ножа… Понять вам не дано жестокость ваших шуток,
И вам других не жаль, и вам себя - не жаль… От счастья до беды так краток промежуток…
Смеяться и шутить – во сне и наяву, опасности – презреть, топить тоску в стакане,
И ждать – день изо дня - почтовую сову, и с болью - выживать в зловещем Азкабане…

Безумство и борьба, до смерти, до конца – на вас десяток лет оставил отпечаток -
Как образ передать усталого лица? Как душу передать того, чей век был краток?
Безумство и борьба – горсть шрамов и морщин, и нелюбимый дом – отвергнутая пристань,
Поношенный халат… Для счастья нет причин. Но как лелеет месть лохматый Монте-Кристо!

Набросок резких черт – уверенная тушь рисует дерзкий взгляд и кисть аристократа…
… Вас победили?.. Что ж, оркестр! Играйте туш! Когда победа – ложь, за ней грядёт расплата!
Набросок резких черт – противоречий бег… Как вас нарисовать, как вас понять непросто!
С портрета на меня взирает мистер Блэк – ушедший навсегда невыросший подросток...

10.09.2008

ну и мое любимое у Полозковой, хотя возможно ты уже читала.

Впитать — и все унести под кожей.
И ждать расстрела auf dem Hof.
Сутуло слушать в пустой прихожей
Густое эхо твоих духов.

Инфинитивами думать. Слякоть
Месить и клясться — я не вернусь.
И кашлять вместо того, чтоб плакать,
И чуять горлом проклятый пульс,

Что в такт ударным дает по шее,
Пытаясь вырваться изнутри.
Из тесных "здравствуй", как из траншеи,
Хрипеть — оставь меня. Не смотри.

Фотографировать вспышкой гнева
Все то бессчетное, что не мне.
И сердцу будто бы — ты вот, слева!
А ну-ка быстро лицом к стене!

И хохотать про себя от злобы,
В прихожей сидя до темноты:
Со мной отчаянно повезло бы
Кому-то, пахнущему, как ты.

[Колокольчик фарфоровый]

Ниэнор
оно меня дождалось) спасибо. нет, этого у Полозковой еще не читала...