Смотри, произошло явление чая как феномена (с)
твердое телоЯ так паниковала из-за грядущего отъезда, когда оставался еще, например, месяц – а последнюю неделю (да и вот прямо сейчас) я я скорее excited. Я наконец-то начала воспринимать свое ближайшее будущее, как должно – то есть, как потрясающее, как бы там дальше ни пошло, приключение – и я не могу передать, как рада этому.
Впрочем, я и раньше формулировала этот страх (и оказалась права): я боялась не столько перемен внешних, сколько перемен внутренних. Вот только оказалось, что для того, чтобы они случились, мне совсем не обязательно действительно куда-то ехать – дело не в этом. Те изменения, которых я-когда-то, прошлая-я боялась – они уже случились, я уже куда-то изменилась, куда-то сдвинулась – и я-теперешняя вполне готова принять и одобрить изменения внешней обстановки как закономерную смену декораций.
Вчерашний концерт «Океана Эльзы» стал чем-то вроде подведения итогов – если и не 20 лет, как у них, то последнего года жизни – точно.
Я еще в начале дня вчера внезапно подумала: я буду скучать по этому всему – у меня было хорошее лето. Эта мысль меня даже немножко удивила – но ведь да, у меня действительно было хорошее лето.
А потом я стояла на концерте, подтанцовывала, пыталась тренировать осознанность, не отвлекаясь на мысли о прошлом и будущем и присутствуя здесь-и-сейчас, но, понятное дело, музыка на концерте – тем более именно эта, с которой у меня столько всего связано – способствует одновременно и погружению в атмосферу, и все же ассоциациям. Я ассоциировала какие-то песни со своим не столь далеким прошлым, и сначала раздражалась на это – а потом перестала.
Пританцовывала и думала: да, у меня было действительно хорошее лето. Несмотря на то, что большую часть его я провела, прикладывая метафизические подорожники к чуть менее метафизическим ранам – я ведь даже сейчас уже вспоминаю не это, а июнь, полный прогулок, общения и кучи каких-то приятных терапевтических мелочей, до которых никогда не доходили руки раньше; а потом регулярные дэнс, драгс и тусовки до самого утра, рассветы над Днепром, разговоры за жизнь, юзанье веществ бикоз ай кэн, бесконечные раздумывания над романом, но больше всего – чувство свободы, пожалуй. И я поняла: а ведь я была счастлива этим летом.
А потом я вернулась еще чуть-чуть в прошлое и поняла еще: я была по-настоящему счастлива и весной. У меня была любовь, отношения, о которых я раньше и не мечтала – я узнала, как хорошо это бывает, узнала, что могу любить и принимать любовь и становиться при этом сильнее. Более собой. И какая, в сущности, разница, что это закончилось быстрее и хуже, чем я предполагала – тогда это все было настоящее, важное, и оно имеет значение.
Я подумала потом о зиме и поняла: а ведь я и тогда была счастлива. Была революция, что-то настолько значимое, что я рада просто быть с этим в одном времени и пространстве. Были поиски и, важнее, были находки. В конце января я впервые попробовала лсд, и это устаканило мои отношения с Абсолютом, с религией, людьми, я наконец-то начала – только начала – разбираться в себе, по-настоящему формировать мировоззрение – и те вещи, о которых я хочу рассказать, как писатель.
В моей жизни происходил какой-то кавардак, но на самом деле предыдущие три сезона я была счастлива.
Я стояла, и счастье было эмоцией, которая властно, за шкирку выдергивала меня в тут-и-здесь; мне хотелось плакать от счастья – просто от переизбытка чувств. Когда-то столь же интенсивно (а не спокойно-свободно, как бывает) я была в Лондоне, сидя в кинотеатре на лез мис – просто потому, что это был Лондон, самое прекрасное и желанное место на земле;
вот только главное отличие: тогда я была интенсивно счастлива, и при этом несчастна, потому что думала, что так хорошо мне уже не будет, а теперь – тогда – я была просто счастлива, потому что стою на пороге отличного приключения (впрочем, даже если бы не было его – я бы нашла, чему порадоваться впереди).
А еще что я очень всех люблю.
Кажется, только сейчас я познаю старые-добрые докторовские истины: The good things don't always soften the bad things, but vice-versa, the bad things don't necessarily spoil the good things and make them unimportant.
Впрочем, я и раньше формулировала этот страх (и оказалась права): я боялась не столько перемен внешних, сколько перемен внутренних. Вот только оказалось, что для того, чтобы они случились, мне совсем не обязательно действительно куда-то ехать – дело не в этом. Те изменения, которых я-когда-то, прошлая-я боялась – они уже случились, я уже куда-то изменилась, куда-то сдвинулась – и я-теперешняя вполне готова принять и одобрить изменения внешней обстановки как закономерную смену декораций.
Вчерашний концерт «Океана Эльзы» стал чем-то вроде подведения итогов – если и не 20 лет, как у них, то последнего года жизни – точно.
Я еще в начале дня вчера внезапно подумала: я буду скучать по этому всему – у меня было хорошее лето. Эта мысль меня даже немножко удивила – но ведь да, у меня действительно было хорошее лето.
А потом я стояла на концерте, подтанцовывала, пыталась тренировать осознанность, не отвлекаясь на мысли о прошлом и будущем и присутствуя здесь-и-сейчас, но, понятное дело, музыка на концерте – тем более именно эта, с которой у меня столько всего связано – способствует одновременно и погружению в атмосферу, и все же ассоциациям. Я ассоциировала какие-то песни со своим не столь далеким прошлым, и сначала раздражалась на это – а потом перестала.
Пританцовывала и думала: да, у меня было действительно хорошее лето. Несмотря на то, что большую часть его я провела, прикладывая метафизические подорожники к чуть менее метафизическим ранам – я ведь даже сейчас уже вспоминаю не это, а июнь, полный прогулок, общения и кучи каких-то приятных терапевтических мелочей, до которых никогда не доходили руки раньше; а потом регулярные дэнс, драгс и тусовки до самого утра, рассветы над Днепром, разговоры за жизнь, юзанье веществ бикоз ай кэн, бесконечные раздумывания над романом, но больше всего – чувство свободы, пожалуй. И я поняла: а ведь я была счастлива этим летом.
А потом я вернулась еще чуть-чуть в прошлое и поняла еще: я была по-настоящему счастлива и весной. У меня была любовь, отношения, о которых я раньше и не мечтала – я узнала, как хорошо это бывает, узнала, что могу любить и принимать любовь и становиться при этом сильнее. Более собой. И какая, в сущности, разница, что это закончилось быстрее и хуже, чем я предполагала – тогда это все было настоящее, важное, и оно имеет значение.
Я подумала потом о зиме и поняла: а ведь я и тогда была счастлива. Была революция, что-то настолько значимое, что я рада просто быть с этим в одном времени и пространстве. Были поиски и, важнее, были находки. В конце января я впервые попробовала лсд, и это устаканило мои отношения с Абсолютом, с религией, людьми, я наконец-то начала – только начала – разбираться в себе, по-настоящему формировать мировоззрение – и те вещи, о которых я хочу рассказать, как писатель.
В моей жизни происходил какой-то кавардак, но на самом деле предыдущие три сезона я была счастлива.
Я стояла, и счастье было эмоцией, которая властно, за шкирку выдергивала меня в тут-и-здесь; мне хотелось плакать от счастья – просто от переизбытка чувств. Когда-то столь же интенсивно (а не спокойно-свободно, как бывает) я была в Лондоне, сидя в кинотеатре на лез мис – просто потому, что это был Лондон, самое прекрасное и желанное место на земле;
вот только главное отличие: тогда я была интенсивно счастлива, и при этом несчастна, потому что думала, что так хорошо мне уже не будет, а теперь – тогда – я была просто счастлива, потому что стою на пороге отличного приключения (впрочем, даже если бы не было его – я бы нашла, чему порадоваться впереди).
А еще что я очень всех люблю.
Кажется, только сейчас я познаю старые-добрые докторовские истины: The good things don't always soften the bad things, but vice-versa, the bad things don't necessarily spoil the good things and make them unimportant.
@темы: and joy is a liquid