[Колокольчик фарфоровый]

Пока в очередной раз испытывала чувства по поводу изумительно тонкого этического чувства Пратчетта, подумала, что Ваймс не совсем выражает авторскую позицию, а скорее дополняет ее - и именно поэтому все в целом работает так хорошо.

Авторский голос Пратчетта как бы обобщает, он указывает на проблемы, допустим, женщин или меньшинств «в целом», наводя на них фокус через отдельные ситуации. У Ваймса же совершенно особенный дар конкретности.
Ему на «в целом» как бы плевать. «В целом» он не любит вообще никого, включая любые «большинства». У него шкала оценивания по уровню потенциальных неприятностей, согласно которой одинаково плохи люди, гномы, тролли, женщины и «белые богатые гетеросексуальные мужчины» - но если конкретный (не)человек проявляет себя с лучшей стороны, то Ваймс и оценивает его соответственно. Тот становится просто «хорошим человеком/стражником/политиком», и видовая, половая и любая другая принадлежность уже просто не имеют никакого значения. Грубо говоря, при ближайшем знакомстве Ваймс действительно видит человека таким, какой он есть, личностью, а не частью какой-то группы, а без этого знакомства он видит единственную группу «потенциальная проблема», в которой все остальные видовые дистинкции являются уже вторичными и как бы побочными, указующими скорее на возможный род проблем.

Ваймс очень конкретен. У него нет никакого «высшего добра» или абстрактных представлений о морали. В каждой ситуации он действует согласно ей самой. Он человек, который поступает согласно категорическому императиву приблизительно всегда, и при этом в лучшем случае долго смеялся бы, если бы этот самый императив ему кто-то попытался озвучить. Для него мораль, законопослушность - это не идеалы, а постоянный процесс работы над собой и миром.
Ваймс всегда поступает правильно, но при этом благодаря тому, что ему каждый раз приходится заново искать правильность, принимать решение и пытаться следовать ему, он остается живым и вызывающим сочувствие. Он хороший не потому что он просто хороший, а потому что это для него ежедневная тяжелая работа. Моркоу вдохновляет людей тем, что верит в лучшее в них, а Ваймс - тем, что показывает, что никто не «есть» хорошим. От положительного героя, который «есть» хороший, легко отмахнуться - дескать, в семье не без урода, ну уродился вот такой весь в белом плаще, а я таким быть не могу и не буду даже стараться - но положительный герой, который пытается быть лучше через постоянный выбор и борьбу, вызывает и сочувствие, и мысль «а чем я хуже».

Авторский голос Пратчетта выводит морально-этические и социальные проблемы в более широкий контекст. Без Ваймса они стали бы пустой абстракцией. Но подход Ваймса без авторского голоса тоже был бы недостаточен - как раз потому, что он за индивидуальным не (всегда) видит общее. Ваймс в каком-то очень узком смысле (кроме случая с гоблинами) действует так, как будто он уже в идеальном обществе, в котором живые существа оцениваются исключительно по тому, какие они, а не кто они есть; он - решение проблемы, а авторский голос - указание на нее. Вместе они срабатывают.

Я очень-очень люблю Ваймса, это один из лучших персонажей за все мое потребление фикшена, он прекрасен, как тысяча рассветов, до половины которых долетит редкий дракон, я все сказала.

@темы: Пратчетт

Comments

[атомная черничка]

Колокольчик фарфоровый,
Отлично сказано.

[Firesong]

А еше Ваймс, пожалуй, персонаж который изменился сильнее всего за время цикла - и как раз по нему очень хорошо видно, как стеб над штампами фэнтези превратился в офигительно умную социальную сатиру, при этом став еще более увлекательным, а не занудным.
Я любил Плоский Мир с тех пор, как он у нас появился, но сейчас первые книги перечитываю с огромным трудом - на фоне последующих они откровенно проигрывают.

А вообще я зашел сказать, что тоже очень люблю Ваймса.

[Колокольчик фарфоровый]

#answereth me,


Firesong,
да! это изумительно, как он сначала просто из некой абстрактной типичной-для-фикшена фигуры превращается в живого человека, а потом этот человек обретает все больше и больше глубины - и текст вместе с ним.