Смотри, произошло явление чая как феномена (с)
Сегодня с утра меня буквально довели до истерики… яичницей. Глазуньей, ага. Начиналось все вполне безобидно: мы завтракаем. Я – блинами, перед отцом стоит тарелка с этой самой яичницей и несколькими кусочками хлеба – желток вымакивать. Я говорю маман:
- Завтра сделаешь мне яичницу на завтрак, ага?
Она, удивленно:
- Хорошо. С каких это пор ты ешь яичницы?
Я, еще более удивленно:
- Я их всегда ела.
Она: Когда?
Я: Ну, всегда. В детстве… с детства.
Она: Ну, может, ты когда-то в раннем детстве у бабушки и ела. Но у меня – никогда. Я тебе ее однажды во втором или третьем классе приготовила, ты сказала, что такого не ешь, и я не настаивала…
В общем, следующие полчаса мы обсуждали эту гребаную яичницу. При том, что я твердо помню, что я ее в последний раз ела не далее чем полгода назад, что маман мне готовила ее регулярно, я ее ела с хлебом. Иногда, правда, она делала гренки, и с гренками было хуже – они вкуснее, но ими сложнее промакивать желток, поэтому я любила просто с белым хлебом. И я четко помню, какая эта глазунья на вкус, я очень четко помню ее вкус и эти дурацкие гренки, а маман с полной убежденностью, не меньшей, чем моя, доказывала, что она не готовила мне яичницу семь лет. Честно говоря, под конец я уже по-настоящему распсиховалась.
Все-таки прав был господин Фрай: самый легкий способ свести с ума человека – чуть-чуть изменить что-то в его привычной картине мира. Скажите человеку, что картина, перевешенная из его комнаты в зал, всегда тут висела, да построже, да поубедительнее, и человек всерьез начнет сомневаться в своих умственных способностях, может, пойдет приляжет, да.
Но я четко уверена в этой гребаной яичнице!
- Завтра сделаешь мне яичницу на завтрак, ага?
Она, удивленно:
- Хорошо. С каких это пор ты ешь яичницы?
Я, еще более удивленно:
- Я их всегда ела.
Она: Когда?
Я: Ну, всегда. В детстве… с детства.
Она: Ну, может, ты когда-то в раннем детстве у бабушки и ела. Но у меня – никогда. Я тебе ее однажды во втором или третьем классе приготовила, ты сказала, что такого не ешь, и я не настаивала…
В общем, следующие полчаса мы обсуждали эту гребаную яичницу. При том, что я твердо помню, что я ее в последний раз ела не далее чем полгода назад, что маман мне готовила ее регулярно, я ее ела с хлебом. Иногда, правда, она делала гренки, и с гренками было хуже – они вкуснее, но ими сложнее промакивать желток, поэтому я любила просто с белым хлебом. И я четко помню, какая эта глазунья на вкус, я очень четко помню ее вкус и эти дурацкие гренки, а маман с полной убежденностью, не меньшей, чем моя, доказывала, что она не готовила мне яичницу семь лет. Честно говоря, под конец я уже по-настоящему распсиховалась.
Все-таки прав был господин Фрай: самый легкий способ свести с ума человека – чуть-чуть изменить что-то в его привычной картине мира. Скажите человеку, что картина, перевешенная из его комнаты в зал, всегда тут висела, да построже, да поубедительнее, и человек всерьез начнет сомневаться в своих умственных способностях, может, пойдет приляжет, да.
Но я четко уверена в этой гребаной яичнице!
-
-
12.02.2010 в 14:23Ого! да, к деталям надо относиться с важностью. Чуть в сторону — и кружок пыли, и расстрел. А ситуация — и смех, и грех.